Стерх и Лебедь

– Так вот, я т-тогда мог брата-то спасти. Родителей бы не вытянул, не п-по силам, а брата – мог. Да испугался с-страшно, п-пекло вокруг, огонь, брат п-под стол залез, кричит, а на столе с-скатерть уж занялась. Родители в дыму мечутся, ничего с-спросонок не соображают. Я сунулся к столу, да шею огонь лизнул, з-загорелась рубаха. Я и б-бросил брата, к окну метнулся. Так и с-сгорели все. – Горисвет помолчал. – С тех пор з-зарекся – ничего не б-бояться, что бы не случилось. В дружину специально п-пошел. Но то – я. Испуг-то он т-такой, на каждого может напасть, не убережешься. Не п-плачь, Златка, как-нибудь выкарабкаемся.

Златка слушала, уткнувшись ему в грудь. Всхлипы утихли. Так и сидели, пока на Лютый лес наползала ночь.

***

Ведьма проснулась под деревом, в шалаше из густых еловых ветвей, склонившихся к земле. Она заползла в него, обессиленная, и заснула мертвым сном. Морок забрал много сил, и это при том, что вороны были лишь иллюзией, которая толком не могла навредить. Никуда не годное колдовство. Однако частично они помогли – путники не вернулись в общину, как она рассчитывала, но заплутали в лесу. И теперь их шансы выбраться и продолжить путь – один к одному: либо выберутся, либо нет.

Ведьма не могла рисковать. Она будет следить за ними.

Проснулась она от кошмара, который давненько ее не тревожил. Ей снилась мать.

Цветана с дочерью жили в отдельной избе, но много времени проводили в высоком тереме владетелей Стерхов. Его башня была предназначена для приближенных к владетелям ведьм и оборудована всем необходимым. Когда древние Стерхи изучали некромантию, они спускались в подвалы, поближе к земле. Но в остальных случаях творили чары наверху.

Именно там Цветана и проводила свои опыты по очищению озерной воды, там же – учила подрастающую Ведьму колдовству. Туда повадился ходить подрастающий Лютомир. Ведьма помнила, как он втирался в доверие к матери, расспрашивал про воду, принимая заинтересованный вид. Цветана радовалась, как дитя, взахлеб рассказывала о том, что уже перепробовала, и что – только собирается. Часто они беседовали при Ведьме, порой – наедине. Но Ведьма была уверена, что грань Лютомир не переходил. До той страшной ночи, накануне его восемнадцати лет.

Торжество должно было проходить в гриднице на следующий день, и Цветана засиделась в башне допоздна. Хотела сделать приятное молодому владетелю: украсить зал волшебными растениями, оживить мрачный интерьер. Терем, как и все избы в общине Стерхов, был выкрашен в черный цвет, изнутри и снаружи. Ядовитые испарения Окаянного оставляли на светлом дереве бурые потеки, на ближайших к берегу избах расцветала темная плесень. Чтобы бороться с этой напастью, люди покрывали дома краской из манжетки, смешанной с соком дикой ежевики и болотными травами. Считалось, что они обладают целебными свойствами. Кроме того, на черных стенах не было видно ни плесени, ни разводов.

В тереме и в избах зажиточных людей постоянно курились благовония, очищая воздух. Беднякам же было хуже. Среди них царили основные признаки вырождения: в нищих семьях на свет появлялись уродцы, с большими головами, кривыми и чахлыми конечностями. Впрочем, от подобного не были застрахованы и богатые. Окаянное отравляло все вокруг, и противиться его испарениям могли лишь колдуньи, защищенные врожденным даром, да те, кто чудом уродился с крепким здоровьем. Многие, выходя на улицы, закрывали рты и носы тряпицей, другие – жили как живется, уповая на милость судьбы. Люди привыкли к своей участи, и надежду, что что-то изменится, уже не питали. Самые смелые и сильные уезжали искать счастье на чужбине.

И лишь Цветана жила светлыми мечтами. И старалась вдохнуть радость во всех понемногу, а в тех, кто был ей дорог – вдвойне. Юный владетель ей нравился, она ценила его ум и хватку, вот и колдовала допоздна. Отец Ведьмы, кроме ребенка, оставил ей на память книгу – травник, с картинками и описанием цветов его родины, красивых и необычных. Их и пыталась создать Цветана. Ведьма была с ней, сперва наблюдала, как мать колдует, после – прикорнула на лавке. Разбудил ее стук в дверь, ритмичный, залихвастский.

В комнатку вошел Лютомир. Ведьма даже со сна сразу почуяла неладное. Нахохлилась на лежанке. Владетель был хмелен, а не нравился он ей и трезвым.

Цветана обернулась, с улыбкой.

– Лютомир? Почему не спишь в такой час? – владетеля, всего на три года старше ее дочери, она воспринимала как ребенка.

– Я пришел за подарком, хоть и рано еще, да мочи нет терпеть.

– Еще не готово ж ничего, о чем ты?

– А вот о чем, – Лютомир приблизился к женщине, обнял ее одной рукой за талию, зашептал на ухо. Вторую руку он держал в кармане. Ведьма напряглась, села на скамье.

– Ох, ты опять об этом, – Цветана отстранилась, посмотрела на владетеля с мягкой укоризной, – к чему тебе это знать? Который год выпытываешь. Дурная магия – гиблое дело.

– Скажи, чего тебе стоит. Я – любознательный. Хочу все знать, и плохое, и хорошее.