Степной дракон

Когда-то давно, в незапамятные времена, Создатель подарил людям землю и наказал жить, храня правду, честь, умеренность и чиня справедливость. Но люди забыли Его наставления, и Он разгневался.

Бедствия обрушились на неблагодарных людей, погрязших в пороках: жадности, властолюбии, похоти. Вознамерился Создатель очистить землю от неблагодарных и их скверны, наслал страшную бурю. Люди падали ниц, рыдали, жались от страха. Но только не волчица.

Вцепившись всеми четырьмя лапами в землю, волчица закрывала собой своих волчат, встретив гнев Создателя с гордо поднятой головой. И даже тогда, когда страшный смерч срывал куски кожи и мяса с ее спины, волчица упрямо стояла, а люди трусливо жались за ней.

Увидев, что на земле все еще есть сила, стойкость, храбрость и мужество, Создатель сжалился и буря улеглась. Он сказал:

«Дарую вам жизнь, живите. Но не прощаю», – после чего Он отвернулся от земли.

Люди выжили, но не смогли вынести стыда за свое ничтожество и убили живой укор – израненную волчицу.

И с тех самых пор, волки жалобно воют по ночам, прося Создателя вновь обратить свой взор на землю и простить.

Костер дымил и стрелял искрами, сырые дрова ни в какую не хотели разгораться. Басмач снял свою насквозь промокшую кожанку и повесил на стену, зацепив за торчащую проволоку. Винтовку же поставил под рукой и, стянув кирзу, принялся неспешно разматывать портянки. В и так не большом помещении, где двум мужикам и волку было тесно, к режущему глаза дыму прибавилось амбре от нестираных портянок. Давно не стиранных.

Назар поморщился от дохнувшей в лицо вони, но промолчал.

– А хрен ли? – ни к кому не обращаясь, но будто оправдываясь выпалил Басмач. – Нормальных ручьев или рек давно не встречал, чтоб помыться по-человечески. Все загажено, отрава сплошная.

Назар обтер голову и шею от запекшейся крови и теперь, поминутно ойкая, прижигал порезы и царапины крепким самогоном.

– Ну, пацан, рассказывай, чё у тебя с Айдахаром приключилось. Ты, когда переклинило и реветь начал, что-то про сестру вроде говорил, – спросил Басмач, протягивая босые ноги к огню.

Назар, отвлекшись от обработки ран, сначала густо покраснел при упоминании, что разревелся – нервы как-то сдали. Но решил все рассказать.

– Так особо и рассказывать нечего. Я в отключке валялся, когда кто-то пришел, разворотил весь поселок, забрал сестру и других, а после уехал. И уже сильно потом меня вот Бесяра откопал. Я этого и не помню, – Назар заткнул пробку и вернул склянку со спиртным Басмачу. – Мне все старый знахарь рассказал, он, кстати, выходил насколько смог и в дорогу снарядил. Внучка у него там же с Майкой. Всех их забрали…

– М-да, паскудная история, – после минутного молчания поделился бородатый. – А знахарь, случаем, не сухонький старичок в войлочном кафтане?

– Похож. Встретил по дороге, в поселок зашел?

– Было дело. И понятно, отчего он себе половину башки снес.

– Как это?! – привстал Назар.

– Просто, – пожал плечами бородатый. – Сунул пистолет в рот и спустил курок.

Назар призадумался. Ему стало жалко старого знахаря с грустным взглядом:

– Хороший был человек…

– Наверное. Хорошие, впрочем, всегда уходят, они там, на верху, – Басмач ткнул пальцем в потолок, – нужнее. А вот всякое дерьмо внизу на земле остается.

С этими словами бородатый достал из рюкзака и разложил на полу кусок брезента, положил на него винтовку и стал разбирать.

– Пацан, а ты дробовик-то давно свой чистил и вообще из него стрелял, может негодное оно? Когда на тебя эти австралопитеки напали, я что-то стрельбы не слышал, – не отрываясь от чистки оружия поинтересовался Басмач.

– Не… Ружье не мое, знахарь подарил. Мои только ножи, шесть штук. Сейчас, правда, один остался…

– Да-а видел, как ты обезьяна в спину с двух шагов приложил, ага. По свету собрать только не забудь ножички, метатель, – хмыкнул бородач, обсматривая и протирая тряпкой каждый патрон.