Степная царица

Конан и его новые товарищи пригнулись и прошли в низкую дверь. Они спустились на четыре ступеньки и оказались в главном зале гостиницы. Тяжелые брусья, держащие потолок, находились так низко, что киммериец касался их своей черной гривой. Небольшие факелы и лампы давали достаточно света, чтобы какой-нибудь споткнувшийся пьянчужка не грохнулся на пол. Мебель была самой разнообразной. Несколько длинных столов со скамьями, круглые или квадратные столы поменьше, окруженные стульями, и низкие, похожие на барабаны столы для тех, кто предпочитал сидеть на устланном соломой полу.

В одном конце зала находилась стойка из тяжелых каменных плит, положенных на массивные блоки. За стойкой стоял человек не менее массивный, с конечностями, подобными стволам деревьев, и животом, до предела натянувшим кожаный фартук. Бритая голова была татуирована яркими изображениями цветов, а загнутые кверху усы обрамляли сломанный нос, в который были вставлены украшения. За его спиной на полках среди бутылок, глиняных кружек и сшитых из кожи чаш были расставлены бочонки, бурдюки и глиняные кувшины.

Зал был полон, за каждым столом сидели люди. В чашках гремели игральные кости, и фишки полудюжины азартных игр переходили из рук в руки вместе со ставками. В одном углу кидали кинжалы в грубую деревянную мишень. Люди, сидящие прямо под мишенью, спокойно пили, не обращая внимания на свистящее над головой оружие.

Почти все находившиеся в зале приостановили свои занятия, чтобы рассмотреть вошедших, но затем, удовлетворившись, продолжали свои дела. Однако по крайней мере один почувствовал себя оскорбленным при виде одежды Конана, которая была грубой даже по стандартам «Красного орла». Когда они проходили мимо длинного стола, этот человек нагнулся вперед и сделал вид, будто пристально разглядывает незатейливую одежду киммерийца.

— К нам зашел дикарь, только что вылезший из лесу! — произнес этот человек громко. — Эй, хозяин, кого ты еще сюда впустишь? Козлов или ослов?

Он презрительно скривился, отчего его уродливое лицо сделалось еще более уродливым. Жидкая бородка не могла скрыть воровского клейма, выжженного на щеке заморийским палачом.

— Если у него есть деньги, так, по мне, он может войти сюда хоть голым, — отозвался человек в кожаном переднике.

Конан задержался и склонился над человеком с клеймом.

— Если тебе не нравится мой вид, — произнес он тихо и зловеще, — можешь попытаться его изменить. — Он пригнулся так, что лицо его было в дюйме от носа клейменого. — На твоем лице я вижу клеймо вора. Когда заморийцы поймали тебя, они обошлись с тобой не как с убийцей.

Голубые глаза полыхали льдом.

Человек с клеймом побледнел. До этого он видел только варварскую одежду. Теперь он разглядел, что за человек ее носит.

— Я… я не оскверню своего клинка кровью дикаря, — заявил он хвастливо.

— Можешь воспользоваться моим, — услужливо предложил ему Ки-Де. Он начал отстегивать от пояса ножны.

— Хватит, Арпад! — рявкнул хозяин гостиницы. — Тебе следует соображать, к кому лезешь. Засунь свой нос обратно в кружку, где он и должен быть, и не трогай моих посетителей.

Гигант в фартуке взял массивную дубинку и ударил ее окованным концом по стойке в подтверждение своих слов.

Пытаясь храбриться, клейменый снова скривился:

— Это полуживотное для меня ничто, Индулио. Если тебе не нравится, я не буду проливать его кровь.

Он снова переключился на эль, но лицо его было красным от стыда. Киммериец, улыбаясь, постоял некоторое время рядом с ним, затем продолжил свой путь к стойке.

— Нам нужна еда, питье и отдых, — сказал гирканиец. — Я вижу, что у тебя есть питье. Есть ли у тебя также пища и место, где мы могли бы отдохнуть?

— Зависит от обстоятельств, — ответил хозяин. — У вас есть деньги?

Киммериец и его новые товарищи порылись в кошельках, и скоро на стойке лежала кучка меди и серебра. Человек, названный Индулио, просиял:

— На эти деньги вы можете есть, пить и спать здесь трое суток. — Он сгреб ладонью монеты со стойки и поймал их в другую ладонь. Затем бросил горсть их сквозь прорезь в окованный сундук, стоящий у его ног. — Потом вам нужно будет заплатить еще.

— Где мы будем спать? — спросил Конан.

Толстый палец хозяина ткнул вверх:

— На верхнем этаже еще никого нет. Осторожнее обращайтесь со свечами и лампами. Прямо над вами солома. Пищу уже готовят и скоро подадут. Что будете пить?

— Эль, — ответил Конан. Гирканийцы, узнав, что здесь не подают кумыса, тоже решили пить эль.

Индулио поставил перед ними пенящиеся кружки.

— О том, что надо быть осторожнее с огнем, я вам уже сказал. Также не должно быть никаких драк в моей таверне, и держите руки подальше от моих работниц. В остальном делайте что хотите.

— Обещаю соблюдать эти правила, — заверил его Конан. — Но ваш человек был очень дерзок со мной. Будь я моложе, я бы расколол его череп, не дав произнести ему и трех слов. Но теперь я более терпелив и разборчив.

— Я не против того, чтобы люди убивали друг друга, — сказал хозяин. — Но они должны делать это на улице.