Степень вины

– Однажды я слушала вас в Беркли, – сказала она. – Рассказав о том, что происходило лично с вами – о возникавших сексуальных проблемах, о стремлении обрести необходимое актрисе самообладание, вы сделали выводы, которые волновали меня и всех других женщин, которых я знала. Но мне кажется, что все это не имеет никакого отношения к Лауре Чейз.

Во взгляде актрисы появился живой интерес.

– Это из-за того, что вы не хотите увидеть эту связь – никто из нас не хочет. Но в Лауре было гипертрофировано все то, что боятся обнаружить в себе женщины, – это была страдающая жертва, склонная к наивной хитрости, стремящаяся растормошить воображение мужчин и готовая разменять собственное "я" на "любовь" любого рода, лишь бы избавиться от одиночества. – Она помолчала. – Если вы никогда не обнаруживали в себе проявления всего этого, то либо обманываете себя, либо у вас характер такой замечательной силы, что я непременно хотела бы услышать, как вы его воспитали.

В ее словах не было раздражения – в голосе звучала готовность и к беспощадной самооценке.

– Скорее я способна на самообман, – просто сказала Терри. – В иные дни это выступает на первый план.

Впервые ее собеседница улыбнулась.

– То же самое и со стремлением быть феминисткой – в иные дни это выступает на первый план. Как могу судить хотя бы по собственному опыту, это действительно пересиливает свою альтернативу.

Терри кивнула:

– Если вы не Марк Ренсом.

– Железный Марк, – ровным голосом произнесла мисс Колдуэлл. – Человек, воистину ничем не отделенный от своей животной сути.

Подумав, Терри спросила:

– Вы встречались с ним – до того, как он позвонил?

– О да. В Йеле, на симпозиуме "Женщина в кино". Кто-то решил, что это будет забавно – пригласить его.

Повернув голову, она всматривалась в морскую даль.

– Честно говоря, у нас возникла ссора из-за того, какое место отвести Лауре в пантеоне ролевых моделей. И было бы трудно сказать, какое чувство было в Марке сильнее – страсть к Лауре или инстинктивная неприязнь ко мне. Меня это не очень смущало: помнится, я назвала его "поэтом-лауреатом журнального разворота". – Линдси, смолкнув, покачала головой. – Напрасная трата времени. Лучше высказывать собственное мнение, чем высмеивать чужое.

Крепнущий бриз ерошил волосы актрисы. Ясны были ее глаза и не по годам молодо лицо, но на нем уже запечатлелось спокойствие самопознания, которое приходит с возрастом. Терри вдруг ощутила умиротворение в душе; она смотрела на океан, на белую полосу там, где рассыпались на песке волны, и дальше, туда, где колыхались длинные ламинарии, волнуемые водяной массой. Появилось одинокое судно, крохотное из-за расстояния, и снова исчезло. Воздух был густ и солон.

Наконец Терри спросила:

– Почему вы решили встретиться с ним?

Мисс Колдуэлл продолжала смотреть на океан, как будто не в силах оторвать взгляд.

– Ему стало известно, что я была знакома с Лаурой.

– Что он сказал?

– Что хочет поговорить со мной об этом. Лично. – Ее ответы снова стали краткими и безразличными. Терри решила сменить тему в надежде на то, что беседа снова обретет свободное течение.

– Лаура Чейз была гораздо старше, и, кроме того, трудно предположить, что у вас было много общего.

Собеседница сделала неопределенное движение рукой.

– Больше, чем вы думаете. Меня на годы заточили в закрытый пансион, а я, чтобы выразить протест отцу, выбрала самые сильные средства – пьянство и мальчиков. – Она помедлила. – Мальчиков было много. Чтобы позлить отца, я занималась этим с кем придется, даже с теми, кого ненавидела. Потом они назвали это неразборчивостью. А вот как назвали то, что вышвырнули меня, – я забыла.

Терри не знала, что сказать. Женщина говорила с усталым равнодушием, будто брела знакомым путем, которым не раз ходила на поиски истины.

– Как вы познакомились с Лаурой Чейз?

– Ну, это было просто. Мой отец, как вы, может быть, знаете, счел за благо перебраться в студию "Парамаунт", и меня пристроили к семейному делу, – сухо пояснила мисс Колдуэлл. – Со временем у меня появилось страстное желание превзойти его. Но моей первой работой была незначительная роль, роль младшей сестры Лауры Чейз. Более или менее плоская грудь – вот, пожалуй, единственное, что позволяло мне претендовать на эту роль.

– Я, кажется, не видела этот фильм.

– Он и не был закончен. – Голос актрисы сделался тихим. – Лаура застрелилась как раз перед съемками самых важных эпизодов.

Мгновение Терри молчала, потом спросила:

– Какая она была?

Глаза Линдси сузились.