Степень вины

– Начнем с кассеты Лауры Чейз. Понятие врачебной тайны на нее не распространяется, единственный вопрос – имеет ли она отношение к делу. Я разрешила мисс Карелли рассказать в общих чертах, что записано на этой кассете. Не называя имен. И должна сделать небольшое отступление. Меня потрясло содержание кассеты. Я была в ужасе от того, что ее главное действующее лицо, человек, который претендовал на президентство, оказался настолько негуманным, что, разумеется, достойно всяческого осуждения со стороны тех, кто требует – или будет требовать – сострадания к ближнему.

Лицо Кэролайн стало жестким, голос резким:

– Но этот человек мертв, зато жива его семья. И ее страдания нельзя сбрасывать со счетов. И потому я боюсь использовать во имя "правды" исповедь Лауры Чейз психиатру, где она рассказывает о самом ужасном и самом сокровенном моменте в ее жизни. Это не только дополнительные душевные страдания для живущих – в этой связи нельзя не вспомнить мисс Колдуэлл, – но и оскорбление памяти мертвого. Лауру Чейз достаточно использовали при жизни. И никто не просил у нее позволения использовать ее после смерти. Право на достоинство не умерло вместе с ней, и суд не может кого-либо лишать этого права.

Судья Мастерс неожиданно смолкла. Глядя на Терри, она заговорила уже спокойнее:

– Я вовсе не ставлю целью во что бы то ни стало отвергнуть предложение защиты. Все, что я только что сказала, не имело бы никакого значения, если бы меня убедили ваши аргументы. А они убедили бы меня, если бы половой акт, о котором рассказывается в этой записи, был сходен с половым актом, который мисс Карелли приписывает мистеру Ренсому. Но этого нет, и я не могу согласиться с вами.

– То же самое в отношении мисс Раппапорт, – продолжала судья. – Дача показаний о ее супружеской жизни с Марком Ренсомом – для нее публичный позор. Но если бы акты, о которых рассказывала мисс Раппапорт, были тем же, о чем говорит мисс Карелли – то есть изнасилованием, как и в случае с мисс Линтон, – я бы согласилась с защитой, что есть основания предполагать у мистера Ренсома склонность к изнасилованию. Но мисс Раппапорт подвергалась унижению с ее согласия. Именно поэтому происходившее с ней не имеет никакого отношения к делу мисс Карелли. По крайней мере, с точки зрения закона.

Кэролайн Мастерс помолчала, скрестив руки на груди.

– И потом, – медленно произнесла она, – у нас есть еще случай с мисс Колдуэлл. У каждого может быть своя точка зрения: делала или нет Колдуэлл что-либо "неположенное". К счастью, теперь сексуальность понимается шире и гуманнее, чем двадцать лет назад. И конечно же, девятнадцатилетняя девушка не может нести ответственность за самоубийство такого закомплексованного и измученного человека, как Лаура Чейз. И, если того не требуют чрезвычайные обстоятельства, она имеет право жить, сохраняя происшедшее в тайне. Чтобы никто не называл ее "женщиной, которая убила Лауру Чейз". Сама она согласна отказаться от этого права. Но я не хочу просить ее об этом. Да, из ее показаний будет видно, что отношение Ренсома к женщинам иначе, как гнусным, не назовешь. Но, если человек ненавидит женщин и занимается шантажом, это не значит, что он обязательно совершит изнасилование. – Помолчав, она повернулась к Терри: – А вот мотивом для убийства такое поведение может стать.

Терри понимала, что это справедливо. Она смотрела, как Кэролайн Мастерс откинулась на спинку кресла, видимо, собираясь завершить свою речь.

– И обвинение, наконец, вправе рассчитывать на справедливость, – сказала она. – Да, когда слушаешь мисс Раппапорт или мисс Колдуэлл, невольно начинаешь испытывать к Марку Ренсому вполне определенные чувства. Но наша задача вовсе не в том, чтобы определить: достоин ли человек, ставший жертвой убийства, смерти, мы просто должны выяснить: имело ли место убийство. И я все время пытаюсь выбросить из головы показания этих свидетельниц, дабы они не влияли на мое решение о возбуждении уголовного дела. Это все. Вопрос о том, имеются ли факты, достаточные для опровержения обвинения, я буду решать, основываясь лишь на показаниях мисс Карелли и мисс Линтон.

Терри обернулась к Пэйджиту – на лице глубочайшее разочарование. Он слегка пожал плечами в ответ: вы сделали все наилучшим образом; значит, мы должны выиграть дело без них. Но за этим жестом Терри уловила тревогу.

Шарп подалась вперед, как бы в стремлении ухватить удобный момент.

– Поскольку защита закончила, – уверенным тоном заявила она, – обвинение просит суд вынести решение о дальнейшем расследовании для возбуждения уголовного дела без продолжения слушаний. Если необходимо аргументировать эту просьбу, я готова сделать это сейчас.

– Я дам вам на это время, – ответила судья Мастерс. – Но вы говорили, что у вас есть еще один свидетель. Или вы решили обойтись без него?

На лице Шарп была откровенная озабоченность: