Степень превосходства

Я вытащил из багажника запасные батареи для скутера и реаниматоров и снял оба сиденья. Покопавшись в инструментальном ящике, открутил крепления сидений вместе с поворотным механизмом заднего, вытащил ветровое стекло и снял хвостовой стабилизатор. Открыв порт на капоте, демонтировал гарпунную пушку со всеми ее подвесками и выдвижной платформой. Последними снял двигатели, идущие от них к поглотителям энерговоды и сами поглотители.

Поставив облегченный до полной потери летно-технических характеристик скутер между реаниматорами, я обвязал их шнурами и стал стягивать вместе, постепенно задвигая на крылья. Покончив с этим, включил антиграв, и мой «верблюд» нехотя, лениво покачиваясь, всплыл на полметра от земли. Висеть он висел, но иногда еле заметно нырял вниз. Нагрузка оказалась предельной.

– А ты говорил – ничего не выйдет, – попрекнул я Суслика. – Верблюды – покладистые животные. Если не пытаться их пилотировать.

В ранец комбеза я сложил два комплекта батарей для скутера и четыре – для реаниматоров. Общий их вес составил более шестидесяти килограммов, и сорок из них пришлось на батареи для скутера, но я не хотел уменьшать свой резерв энергии до тех пор, пока не выясню, с какой скоростью смогу передвигаться и сколько станет кушать «верблюд». Мачете у меня не было, однако складной сучкоруб вполне мог его заменить.

Привязав к носу скутера поводок, я закрепил свободный его конец за пояс комбеза, прорубился сквозь густые заросли на краю поляны и вошел в лес. Сам-то я мог пройти почти везде, но для скутера с реаниматорами по бокам приходилось расчищать приличной ширины коридор. Антиграв мог держать машину только в строго горизонтальном положении – при переходах через лощины с крутыми склонами скутер на спуске скреб землю кормой, на подъеме цеплялся носом. В левой руке я нес винтовку, правой работал, готовый в следующую секунду бросить сучкоруб и начать стрелять.

За первый час я прошел два километра. В течение второго, на участке с чахлым и редким подлеском, сделал пять километров, но потерял много времени на следующем отрезке пути. Там протекал ручей, превратившийся после прошедшего ливня в полноводную быструю речку, и я истратил не менее получаса, отыскивая место, где течение не сбило бы меня с ног при переходе.

Через пять часов я одолел тринадцать километров, и на этой счастливой отметке в батареях скутера закончилась энергия. Заменив батареи, я облегчил свою ношу в ранце на двадцать килограммов, и двигаться стало чуть легче. С неба опять хлынул дождь, и меня поливало буквально как из шланга. В комбезе никакой ливень не страшен, но я опасался дальнейшего подъема воды в попадавшихся на пути ручьях. Камилла сообщила хорошую новость – состояние Кэт стабилизировалось, заработало сердце. Я попросил Камиллу раздобыть еще один реаниматор и положить туда меня. Несмотря на усилитель мышц комбеза и подкормку организма стимуляторами, которыми непрестанно потчевал меня Суслик, я чувствовал серьезный упадок сил. Сначала я не обращал на слабость внимания, списывая ее на обычную усталость, потом мне начало казаться, что тут что-то не то. Неладно было не только с телом. Мысли в голове путались, душу охватывало беспокойство, перерастающее в отчаяние. Причем и Суслик чувствовал нечто похожее.

– Я должен тебе сказать, Пит: со мной не все в порядке. Моя система внутренних связей нарушена, что-то мешает нормальному движению информпотоков. Это как помехи, только внутри матричного кристалла. Думаю, со мной происходит то же самое, что случилось с кибом «Миротворца» и личными кибами ребят Шарпа, только медленно. Но конец, по всей видимости, окажется тем же самым.

– Не вздумай помирать, Суслик! Не вздумай бросать меня здесь совсем одного, иначе я свихнусь.

– Я постараюсь. Но главное, чтобы выжил ты – иначе некому будет доставить ребят домой.

– Ты это брось… Без тебя я как раз и не выживу. Мне нужны системы комбеза – в рабочем состоянии… Мне нужен экзоскелет. Без него я не смогу тащить реаниматоры, и мы все сдохнем здесь, в этих проклятых джунглях.

– Экзоскелет работает независимо от меня. Ты сможешь пользоваться им, даже если я выйду из строя, ты это знаешь.

– Все равно – не вздумай помирать. Мне даже поговорить будет не с кем. И что я потом стану без тебя делать?

– Купишь другого киба.

– Я не хочу другого! Я к тебе привык. Я не смогу называть другого киба твоим именем.

– Назовешь иначе.

– Ну тебя к черту! Мне твое имя нравится. Так что будь добр выжить тоже. Давай договоримся: мы оба выживем и всех отсюда вытащим. И Малыша найдем. Хотя бы тело его – найдем… Помнишь наше правило? С любой планеты уходим только все вместе. Никого не оставляем.

Восемнадцать километров… Глуша беспокойство, уныние и другие эмоции, накатывала волна тупого равнодушия. Хотелось лечь, заснуть и не вставать…