Степан Разин. Книга первая

«Будто не я!» — глядя в зеркало, удивлялась Марья.

Накинув летник, она распахнула окно. Лаяли по дворам сторожевые псы, где-то тонко и протяжно взвизгнула женщина, с Волги долетала стройная песня разинцев. Двое прохожих, бряцая оружием, прошли по избитой бревенчатой мостовой мимо двора.

«Он! — подумала Маша. — Может, не ведает, в кую избу?!» Она даже, сама не зная зачем, рванулась было через окно в темноту улицы.

Но прохожие словно растаяли в уличном мраке, исчезли. Может, вошли в соседний двор, к рыбаку Ефиму или к рыбному старосте Яше…

Вдалеке простучал в доску сторож…

Холодок струился в окно сквозь высокий куст барбариса, росшего в палисаднике возле избы. Ветерок, казалось, летевший с прохладных синеющих звезд, ласкал жаркие щеки стрельчихи. Улица опустела и погрузилась в сон.

В этот миг Маша забыла, зачем ожидает она атамана, убийцу мужа, и ждала его так, будто вся ее жизнь зависела от его прихода…

Тяжелая поступь послышалась от перекрестка. Человек шел уверенно, смело. Другой забегал, показывая дорогу, что-то торопливо вполголоса бормоча.

— Тут, батька, тише, мосток-то ветхий! — предостерег он совсем уже недалеко от корчмы.

«Он!» — догадалась Марья.

Раздался треск сломанных досок.

— Эх, сатана! — злобно воскликнул густой голос Разина.

И на этот возглас вдруг, как по знаку, ото всех соседних, припертых на ночь, ворот отделились тени и побежали к мостику.

Холод прошел по затылку стрелецкой вдовы.

Не помня себя, распахнула она шатучую дверцу в корчму из своей каморки.

— Измена! Убьют его! — закричала она не своим голосом.

Казаки вскочили, роняя скамейки.

— Кто? Где?!

— На улице… рядом… — пролепетала она без голоса.

Двое разинцев кинулись в дверь, третий выскочил прямо через окно на улицу, откуда уже доносились крики, как будто там шла настоящая битва.

— Батька, держишься?! — выкрикнул кто-то.

— Держу-усь! — откликнулся Разин.

Стрельчиха пристыла к окну, но ничего не могла увидеть. Судя по шуму, десятки каких-то людей сражались перед ее воротами. Кто-то прыгал через соседние заборы, кричали:

— Держи-и! Лови-и!.. Воеводского брата лови, не пускай!..

Проскакали мимо какие-то лошади…

— Признали тебя, князь Михайла! — крикнули всадникам вдогонку. — Не мы, так стрельцы тебе голову снимут!..

Толпа возбужденных казаков откуда-то набралась в корчму. Шумно потребовали вина.

Маша стояла как истукан перед тем же окошком, не в силах еще понять всего, что случилось…

— Спасибо, хозяйка, что атамана нам берегла! — сказал казак, который скакнул в окошко.

— Себя берегла, — огрызнулась Марья. — У моих бы ворот побили, с меня бы и спрос!

— Спасибо, хозяюшка, что себя берегла! — весело подхватил Разин, зажимая рукой левую кисть, из которой сочилась кровь. — Завяжи-ка мне рану… — Степан взглянул на нее и узнал. — Марья, ты?! — воскликнул он в каком-то смятении и, словно опомнившись, тихо добавил: — Ты раны-то перевязывать можешь?

— Бабка лучше сумеет, — сказала она и, будто в смертельном испуге, протиснулась в свою комнату…

Старуха, которая проспала всю стычку, уж хлопотала с тряпьем, перевязывая казаков…

Только теперь вдова поняла, что это князь Михайла с засадою был обращен в бегство… Повалившись ничком на постель, она не слыхала больше гула казацких голосов, который долго еще не прекращался в корчме, не слышала, как казаки пили, как одни из них выходили во двор, другие входили, чтобы выпить по чарке за здравие атамана и за его избавление…

«Что ж я творю?! Для чего мне его головы спасать?.. Да смерти ли ныне желаю ему? Пошто же болит мое сердце его раной?! Неужто же я простила ему все на свете и больше прощу? Ведь не стану его я травить. А вот схочет он, кликнет меня, как собаку, — и побегу за ним вслед… Покинет меня — и жизни не станет… Неужто же он колдовством такое со мной сотворил?!»

Стрельчиха не слышала, как, несмотря на уговоры Наумова, Степан выслал всех из избы и остался один…

— Марья! — услышала она рядом с собой его голос.

Маша в страхе вскочила. Разин стоял перед ней хмельной, сумрачный, тяжелый, как глыба.

— К тебе пришел… — сказал Степан тихо. — Со струга на русскую землю сошел, перво тебя ветрел… Потерял… Ходил я по городу, все тебя искал, — не нашел… Ан вот ныне снова ты мне на пути… Не уйдешь от меня теперь…

Марья при этих словах Степана бессильно закрыла глаза и, стоя спиной к окну, словно боясь упасть, оперлась ладонями о подоконник.

«Так, чай, и шлюхе своей твердит, что за ней плыл в персидское царство!» — подумала Маша, сама удивившись той ненависти, которая в ней вдруг вскипела против персидской княжны и дала ей силы.

— Полюби! — приблизившись к ней, шепнул атаман. Он взял ее за плечи и притянул к себе.

Стрельчиха резко откинулась от него назад. Она ощутила у себя на лице жар и запах вина от его дыхания, чувствовала его пронзительный взор. Марья слыхала, что взгляд Степана покоряет людей и смиряет врагов… «Не сдаться ему, не посмотреть в колдовские глаза, устоять перед ласкою и угрозой! Не явить ему ни боязни, ни радости!..» — твердила себе Маша.

— Слышишь, сердце отдам! — горячо сказал Разин, настойчиво привлекая ее к себе.