Степан Разин. Книга первая

Караван воеводского товарища Львова проследовал мимо пристани. Жители города не могли понять, что творится. Родились тревожные слухи. Говорили, что шах на тысяче боевых стругов догнал Разина и разбил его в море. Говорили, что теперь разъяренные персы полезут на Астрахань и сам князь Семен пробежал мимо города, спасаясь от шаха.

И вот караван иноземных стругов показался вдали. Он казался бесчисленным и могучим, этот строй боевых кораблей, разукрашенных с царским великолепием…

Бывший на берегу народ в страхе кинулся к башне, умоляя воротных о впуске в город…

Но воротные были неумолимы.

Уже стали ясно видны чужие, невиданно пестрые мореходные корабли, с боков и носов которых глядели грозные пушки…

— Пустите же, ироды, дьяволы! Дети ведь с нами! — кричал воротному караулу старый рыбак, с которым на ловлю вышел двенадцатилетний внучонок.

— Отворите! Впустите! Дите пропадает!..

Передовой челн был уже близко к пристани, и с него долетела песня гребцов… Астраханцы знали протяжное пение персов. Нет, то была не чужая — то была родная, знакомая, всем близкая песня. Ее знали мальчишки и старики, и старики ее пели, еще когда сами были мальчишками. В самом напеве каждому русскому человеку слышались старые и знакомые слова:

Широта, широта поднебесная,
Глубота, глубота окиян-море…

Нет, непохоже было, чтобы враги гнались по следу за этой легкой ладьей.

— Каза-аки!

— Каза-аки!.. Разин идет! — закричали рыбаки под городскими воротами.

— Разин идет!

— Разин идет! — передалось через стену и понеслось по городу.

Рыбаки от городских ворот побежали к берегу. Караван поравнялся уже с Заячьим бугром, с его самой высокой наугольной кремлевской башней. Сбежав под кручу с бугра, рыбаки кричали, махали шапками, бросились к Волге спускать челны и помчались навстречу передовому челну.

Пролетев из конца в конец по городу, слух о Разине взбудоражил и поднял на ноги всю Астрахань. Люди бежали, как на пожар. У городских ворот столпились покинутые полтора года назад стрельчихи Беклемишевского приказа, стрельцы которых ушли вместе с Разиным в Яицкий городок, а потом и в море. Им не терпелось встретить своих мужьев. Разъяренные женщины окружили воротников.

— Пусти! Отпирай!

— Бабы, хватай воротных! Женки, женки, хватай! — взвизгнула самая смелая из стрельчих и кинулась первая в схватку.

Не успели воротники оборониться, как женщины завладели их бердышами и стали отнимать ключи.

— Вот бешены женки-то, зелье собачье, прости Христе! — отбиваясь, кричал воротник. — Пустите самих-то, проклятые бабы! Самих-то пустите нас, что ли!..

Легкий челн о шести веслах, шедший впереди каравана, пристал к причалу. Двое казачьих есаулов выпрыгнули на пристань, смело и быстро пошли к воротам. Федор Каторжный застучался в ворота властной, тяжелой рукой.

— Эй, воротные, пропустите послов во Приказну палату!

— Не велено вас пускать в ворота.

— Ворона ты! Нас только двое. Спрошать воеводу, допустит ли в город с дарами войти. Даров навезли таких, что вашему воеводе не снилось! — похвалился Митяй Еремеев. — А вот и тебе, десятник, нашелся подарочек — бархат рытый. Гляди! — Митяй развернул сверток бархату.

— Отворяй ворота! — крикнул соблазненный десятник своим подначальным.

Есаулы вошли в город, а большая толпа горожан прорвалась и хлынула вон из города, к берегу Волги, встречать караван Разина.

Слава народная

Впереди каравана шел самый нарядный струг Менеды-хана.

Черного дуба резной морской конь с серебряной ершистой щетиной, горбоносый орел в золоченых перьях и царь зверей — лев с лоснящейся гривой в крутых завитках — трехглавое чудовище глядело с носа переднего струга. На палубке струга стоял атаманский багряный ковровый шатер, напротив него — легкий шатер небесного шелка, а паруса сверкали золотой парчой с вишневым и бирюзовым узором. Три медные пушки блестели по носу и бортам нарядного струга. Двадцать четыре голубых весла помогали попутному ветру, и судно летело, словно на крыльях. Впереди на высоком мостке стоял Федор Сукнин — корабельный вож.

За первым стругом шли другие изукрашенные суда; их высокие носы украшали резные грудастые лебеди с гордо гнутыми шеями и распущенными черными крыльями, клыкастые змеи-горынищи с отверстыми пастями, свирепые львы, сказочные рогастые кони-единороги, олени, медведи и просто хитрые завитухи.

И вдруг все дрогнуло. Берег, и городские стены, и башни, небо и волжские воды — дрогнуло все и окуталось дымом. Это ударили пушки разом со всех стругов каравана.

В толпе визгнули было женщины, кто-то кинулся прочь от берега, но другие, бывалые, поняли ратный обычай: пальба со стругов была лишь приветом родной земле. Все было мирно, из тучи порохового дыма опять выплывали нарядные, радостные суда, и со всех стругов слышался смех, песни, гудели бубны…

Стоявший против главных ворот города диковинный царский корабль «Орел» ответно ударил из пушек, будто желая здравия прибывшим гостям…

Теперь уже народ валил неудержимой толпою из городских ворот, народ стоял всюду по городским стенам…