Степан Разин

И хотя подвезли к Разину пушки и подошли к нему новые конные и пешие отряды, однако не выдержали повстанцы удара дворянских и солдатских полков. Казаки дрались храбро и теснили врагов, а крестьянские отряды робели в этом аду кромешном.

Наступил вечер. Который уже час бились люди. И нельзя было стрелять из пушек друг в друга — негде было развернуться пушкарям: могли они поранить своих людей. На всем берегу кипела рукопашная схватка. Первыми дрогнули отряды мордвы и чувашей, бросились в сторону от боя, посыпались в лес, стали рассыпаться и русские крестьянские отряды; не выдержали крестьяне ружейной и пистолетной пальбы, да и что могли сделать многие из них со своими вилами, косами, кольями, рогатинами: так и не успел Разин вооружить всех своих воинских людей под Симбирском. Держались еще казаки, но и они отступали, теснимые со всех сторон врагами.

Степан был в самой гуще боя. Здесь уже негде было развернуться на лошади, дрались в пешем строю саблей и пистолетом. Все забывал Степан в эти минуты, горячился и видел перед собой лишь стрелецкие кафтаны, сытые дворянские лица и стрелял в них и рубил по ним молча и зверски. И везде дрались люди отчаянно и молча же, лишь иногда раздавался вдруг надрывающий душу крик раненого, а потом снова был слышен лишь храп ерущихся да стучали друг о друга сабли, бердыши, колья.

В разгар боя Степан вдруг почувствовал острую боль в левой ноге, захромал, но даже взглянуть вниз было некогда: со всех сторон наседали яростно дворяне и дети боярские. Не успел он обернуться вовремя, рубанули его наотмашь саблей по голове, разрубили шапку, стесали кожу, кровь залила глаза, потекла по лицу, а Степан все продолжал рубиться, кричал своим, чтобы не уступали дворянским собакам, мясникам, держались кучнее.

Но все меньше оставалось вокруг него товарищей, а Борятинский издали следил за Разиным, посылал против него то одного, то другого, видел, что уже ранен Стенька и можно взять его живым. Но все посланные князя гибли от руки Степана — кого доставал саблей, кого пулей. Стал пробиваться к Степану алатырский дворянин Семен Степанов. Пробился, кинулся на Степана сзади, свалил, подмял под себя и уже хотел было вязать его ременным гужом, как кинулись на выручку казаки, здесь же, над Степаном, изрубили алатырского дворянина. А Разина оттащили в сторону от свалки, но он все порывался назад, утирал рукавом кафтана кровь с лица, потом увидел, что окружают казаков, отрезают их от города, загоняют на берег Свияги, и сразу остыл атаман, весь воинский угар как рукой сняло, уже не рвался с саблей в кучу, расставил людей, где было надобно, прикрыл края своего отряда, дал приказ медленно и спокойно отходить всем к острогу, а в острог послал гонца, чтобы при подходе Борятинского к городу вслед за казаками били бы по князю из острожных пуш&к и пищалей и не подпускали бы к воротам.

Но не спешил Борятинский к острогу, дал отойти Разину и запереться, а потом уже стал подтягивать своих людей и тут же устраиваться обозом, окружать стан телегами на случай, если вдруг захотят казаки совершить вылазку.

Трудный это был день для Разина. Хотя и увел он свое войско назад в порядке, но многих потерял в бою. Рассыпались по окрестным лесам симбирские уездные люди, побежали по своим деревням, больше ста человек захватили государевы ратные люди здесь же на месте и почти всех закололи на глазах у разинцев, которые смотрели на эту расправу из-за острога. Отбил Борятинский у казаков четыре пушки, четырнадцать знамен, литавры. Сам Разин лежал в избе на посаде, под тулупом, с простреленной ногой и порубленной головой. Пока был в бою, не замечал, а сейчас нога сильно болела, а из-под повязки на голове все сочилась кровь, смачивала подушку.

Следующий день прошел спокойно. Разин приводил свое войско в порядок, считал людей, смотрел пушки, обходил, опираясь на палку, своих товарищей, приобадривал их, присаживался к кострам, шутил. И что за беда, что побил его Борятинский. Судьба переменчива. С ним сидит в остроге почти двадцать тысяч человек, а по всей Волге стоят за ним его, казацкие, города, и атаманы сидят по всей черте в городах и селах.

В тот же день послал Степан людей к Харитонову, Осипову, Иванову, чтобы подвигались к Симбирску, помогли ему совладать с Борятинским. Не особенно тревожился Степан и об ушедших и разбежавшихся крестьянских отрядах. Эти могут вернуться быстро, придут в себя по чащобам и снова пойдут бить своих вотчинников и помещиков. Раз уж почувствовал мужик волю, так назад в ярмо уже так легко не загонишь.

Слушали повстанцы Разина, дивились на силу духа его, на храбрость и мужество, а Степан ковылял от одной кучки к другой, и крепла вера в казацком лагере, — и готовы были повстанцы наутро вновь идти против московских воевод, если скажет батька Степан Тимофеевич.