Степан Осипович Макаров

После набега на рейд Сухума морское министерство предоставило в распоряжение Макарова еще несколько самодвижущихся мин. Макаров решил, выследив неприятельские корабли, испробовать мины в Батуме. Макарова привлекала глубина Батумского рейда, позволявшая использовать торпеды, да и затони здесь корабль — его вряд ли удалось бы поднять. В атаке участвовали все четыре катера, из которых два были снабжены самодвижущимися минами. Несмотря на благоприятные условия погоды и отсутствие достаточной бдительности у часовых на турецких кораблях и на берегу, атака турецкого броненосца не удалась. Обе мины, выпущенные в броненосец «Махмудие», пройдя почти вплотную подле судна, не достигли цели, выскочили на берег и зарылись в песке. Команды катеров, видимо по неопытности в новом деле, допустили ошибки в расчете.

Турки при батумской атаке не потерпели материального ущерба, но моральное впечатление от все учащающихся атак русских, — на этот раз торпедами, — было огромное. Как в Турции, так и в сочувствующих ей странах все чаще стали высказываться нарекания на бездеятельность турецкого флота, в течение войны не проявившего себя ничем. Особенно старались активизировать растерявшихся турок англичане. Предполагалось и было осуществлено привлечение англичан в качестве командиров турецких кораблей. Турки решили предпринять бомбардировку городов крымского побережья. 30 декабря два турецких корабля — «Ассари-Тефтик» и «Османие», под общим начальством английского офицера Монторпа, надевшего феску[32] и превратившегося в Монторп-бея, подошли к Евпатории и выпустили по городку сто тридцать пять снарядов, разрушивших множество зданий. На рейде находились два торговых корабля. Турки хотели завладеть ими, но при первых же метких выстрелах береговой батареи ушли. Следующим объектом бомбардировки был избран город Феодосия. Здесь турецкие корабли произвели сто пятьдесят два выстрела; в числе пострадавших домов оказался дом знаменитого русского художника-мариниста Айвазовского. Затем подошли к Анапе и разрушали город в течение двух часов.

В ответ на действия турецких кораблей Макаров предлагал осуществить разработанный им план бомбардировки в лунную ночь турецких городов Трапезунда и Батума. «Переведя все пять пушек на один борт, — писал Макаров, — я могу в полчаса выбросить в город до ста штук разрывных снарядов. Я полагаю, что это будет так внезапно, что произведет ужасную панику в городе, не ожидающем нападения».

Морское командование не приняло проекта Макарова полностью. Однако ему предписывалось все же произвести демонстрацию у восточных берегов Черного моря.

Воспользовавшись случаем, Макаров 10 января направился к Батуму. Зайдя в Поти, он узнал, что на-днях русские войска собираются штурмовать Батум и что там сосредоточена эскадра Гобарт-паши. Не доходя четырех-пяти миль до Батума, «Константин» остановился. Были спущены два катера — «Чесма» и «Синоп». На беду нашел туман, и катера с трудом пробрались в бухту. Здесь с катеров увидели семь судов, стоявших кормой к берегу. Туман рассеялся. «Свет луны и блеск снежных гор прекрасно освещали рейд, а мелькание огней на броненосцах заставляло думать, что с эскадры видны катера».

Подойдя к кораблям на расстояние тридцати-сорока сажен, лейтенанты Задаренный и Шешинский пустили самодвижущиеся мины. Обе торпеды взорвались одновременно. Послышался сильнейший взрыв, широкая стена воды на мгновение заслонила корабль. «Затем слышен был сильный треск от переломившихся частей судна и глухие вопли и крики многочисленной команды. Пароход лег на правый борт и быстро погрузился на дно с большей частью своего экипажа. Громкие крики «ура» команд обоих катеров известили эскадру Гобарта-паши, что его сторожевой пароход потоплен. От взрыва мин до того, как скрылись мачты, прошла одна или две минуты. Небольшая часть людей, оставшихся на поверхности, хваталась за плававшие обломки и разные вещи с утонувшего парохода, которые образовали около места потопления правильный круг». — Так доносил Макаров по докладу участников атаки, о потоплении на Батумском рейде в ночь с 13 на 14 января 1878 года турецкого авизо[33] «Интибах» водоизмещением в 700 тонн.

За это дело Макаров, бывший в то время уже капитаном второго ранга, получил звание флигель-адъютанта, лейтенант Задаренный — капитана второго ранга, а Шешинский — орден Георгия 4-й степени.

Макаров не лишен был честолюбия. Награды и повышения в звании он встречал всегда с искренней радостью. Но интересы дела для него всегда были дороже личных отличий. Характерна его просьба к главному командиру еще после первого батумского дела: «Осмеливаюсь быть нескромным — просить ваше превосходительство в награду за батумское дело разрешить постройку быстроходного катера в Севастополе по моему чертежу. Уверен в быстроте хода и в хороших морских качествах. Материалы вздорожали, и только поэтому он будет стоить 12.000 рублей. Могу ли надеяться получить мины Уайтхеда взамен взорванных?»