Степан Буков

В цехах, освобожденных от развалин и покрытых пока, как гигантские шалаши, низкими кровлями из досок, люди работали в сумерках. Слабосильные лампы висели почти над самыми лицами станочников. Электростанция работала на половинной мощности, и электроэнергии не хватало. Тяжелые отливки перекатывали на деревянных кругляках, словно на рольгангах, но только вручную, волокли отливки, обвязав толстым канатом, сами впрягались в канат, словно бурлаки.

Бесквартирные холостяки жили тут же, в цехе, установив топчаны у стены под косо уходящим сводом.

Там, где был бункер для всевозможного металлического скрапа, можно было видеть мастеров, бригадиров, которые копались в скрапе, как мусбрщики, выискивая в металлоломе что-нибудь такое, что можно использовать для ремонта оборудования без особо сложных доделок, или просто подходящий металл.

Завалочная машина в мартеновском цехе была сильно повреждена. Бригада ремонтников еще возилась с ней Мартенщики заваливали печь вручную при помощи приспособления, подобного древнему тарану, который использовался в давние века воинами для пролома крепостных стен.

Но завод уже жил, работал, давал продукцию, и на Доске почета были вывешены нарисованные карандашом портреты тех, кто удостоился звания ударников: фотография еще в городе не работала.

И тут же висели обычные объявления о собраниях, о занятии музыкального кружка на щипковых инструментах. Стенгазета. Приказы с благодарностями и выговорами. Список новых книг, полученных заводской библиотекой.

Люда спустя несколько дней втянулась в эту столь обычную и вместе с тем совсем необычную заводскую жизнь. Ребята, которых она знала пионерами и к которым относилась свысока, теперь оказались над ней старшими, потому что имели разряды, специальности и были уже кадровыми рабочими с солидными манерами и повадками взрослых людей. А те, кого она считала пожилыми из-за разницы в несколько лет, приняли ее, как свою сверстницу. Те, кто знал ее девчонкой, говорили с ней, как с женщиной уже в возрасте. Вера Кузюрина, ее подруга по школе, ходила как-то странно скособочившись и, когда ее окликали, поворачивалась всем корпусом, шея ее всегда была замотана шерстяным платком.

— Это чего ты так — голос бережешь? — спросила Люда, памятуя о том, что Кузюрина была солисткой в заводском хоре.

— Да, берегу, — сухо сказала Кузюрина.

А потом Люда узнала, что Кузюрину фашисты вешали, но она сорвалась с петли и, когда она лежала на земле, в нее выстрелили. Но она из ямы выбралась и долго пряталась в градирне, в туннеле пустого водостока.

Но Кузюрина по-прежнему выступала в хоре, и, хотя голос у нее был уже не тот, что до войны, каждый раз, когда она выходила из строя хора вперед, к рампе, чтобы солировать, весь зал вставал и аплодировал.

Мастер второго механического Геннадий Ананьевич Пухов партизанил с рыбаками — до войны он был большой любитель рыбной ловли, и рыбаки его хорошо знали. И то, что он партизанил с рыбаками, а не пошел с заводскими в подпольную организацию, ему до сих пор не могли простить. Придирались излишне на собраниях, говорили, что он "с подмоченным авторитетом", язвили.

Эшелон, в котором эвакуировались заводские, был разбомблен. Многие погибли; кому удалось добраться до Урала, работали на заводе-близнеце, цехи которого сами возвели на пустыре, когда прибыли на место. И это было гораздо тяжелее, чем сейчас восстанавливать свой завод, потому что жили в землянках, станки стояли прикрытые соломенными матами, а стужа была за тридцать, и металл лип к рукам, масло и эмульсия смерзались, и приходилось отогревать их.

Словом, заводские перенесли и испытали такое, после чего Люда уже не могла рассказывать про фронт, как она хотела, как она мечтала.

Но заводские оказывали фронтовичке особо внимательную уважительность, комсомольцы избрали Люду в бюро, и, хотя инструментальный цех, где она должна была работать, еще не был восстановлен, ее поставили к гвоздильному станку, в то время как многие станочники работали подсобниками. И когда она стала отказываться, парторг цеха Криночкин сказал ей строго:

— Ты вот что, Густова, засеки себе окончательно: собрание постановило, — значит, все. Здесь тебе не армия. Высшее начальство — коллектив. Даже директор решение общего собрания отменить не вправе. А у нас решено: бывших фронтовиков — к станку. И для них даже скоростные курсы открыли. Тыл фронту должен и этим свою благодарность оказывать.

XIV

Платон Егорович Густов часто появлялся на заводе, но не с целью проведать дочь, а, как он выражался, "провентилировать с общественностью кое-какие пункты".

Если ему нужно было нажать на высшие областные инстанции, то он ставил вопрос на заводском собрании, а ужо потом принятое решение, как выраженную волю рабочего коллектива, доводил до инстанций.

— Ты ж к демагогическим приемам прибегаешь, — упрекали его вышестоящие товарищи. — Почему не от имени исполкома действуешь? Как надлежит поступать лицу, облеченному властью?