Степь

— Не, не! — возмутился Бирюк. — Ты ври, тигровый питон, да не завирайся. Шел караван с Эмирата. Вез тамошних женщин на продажу. И пес был как раз с одной из тех красоток, бежал за ней с самой Испагани.

— Ой, Бирюк! — Семерка оторвалась от своих длинных прядей. — Сам-то чего обманываешь? Караван тот, Енот, двигался откуда-то из Сибири. И вез вовсе даже меха, а никак не женщин. Это у Бирюка от воздержания такое, везде ему сиськи мерещатся.

— В общем, шел себе караван. — Змей продолжил. — При караване приблудился пес. Ничем такой не примечательный собач, в меру лохматый, в меру крепкий, лаял там, на волков кидался. Когда тех не особо много было, еду отрабатывал. То есть, если вдуматься, ничто не предвещало беды. И тут…

— Внезапно! — Бирюк откусил кусок от оставшегося суслика. — Не-не, ври дальфе, не мефаю.

— Неожиданно, я бы сказал. — Змей продолжал все так же спокойно. — Действительно странно, неожиданно на караван напали степняки. Самые, что ни на есть стандартные степные выродки мутанты.

— Я вот чего только не понимаю, мужчины. — Семерка снова принялась заплетать волосы в косу. — Их раньше что, столько же по Степи околачивалось, или что? Неужели нельзя было передавить клан за кланом, натравив друг на друга? Вроде бы есть на что купить самых сильных и вперед, аля-улю гони гусей, потрошат степняки друг друга. Не понимаю и все тут.

— Ох, златовласка, а это все от того, что ты еще возрастом не вышла и не улавливаешь всяких тонкостей тогдашней политики.

— Да уж, куда мне глупой бабенке до таких умных мужских вещей. Нос не дорос, типа так, что ли?

— Ну, не совсем так, конечно. — Бирюк встал, разминая затекшие видно ноги. — Молода ты просто, дорогая моя, всего делов-то. Ты же знать не знаешь, что здесь творилось лет двадцать назад, бегала, небось, кур по двору гоняла?

— Не гоняла, — голос женщины стал таким ровным и спокойным, что у Енота неожиданно по спине пробежали мурашки. — Но это роли не играет.

— Тем более. Альянс тогда только сколачивался, народа гибла такая уйма, что мама не горюй. На словах — союз, по делу — вражда. Только и успевали, что найти предлог для войны. Вроде вот только смогли более менее жить начать, и то, столько вражья вокруг было. То Парма на Челябу, то Стерля на Екатерининск. Резали друг друга, как могли… — Бирюк явно осуждающе покачал головой. — Идиоты всегда найдут что делить, что и сказать.

— А ты сам-то не воевал тогда, Бирюк? Вроде как раз, призывной возраст, не? — Семерка шомполом ворошила угли. Совершенно бесцельно и не смотря вокруг. — Кого убивал ты, дружище? Сам-то явно навострился душегубничать не в гарнизоне каком-то.

— Э-э, подружевна, вон оно чего… — бородач повернулся к ней. — И у тебя нет никого, и пропали именно тогда?

— Это не играет никакой роли, Бирюк. — Семерка упрямо дернула головой в сторону. — Так на чьей стороне воевал ты?

— Наемник я, сестренка, — бородач не шелохнулся. — И воевал за того, кто платил. Плевать мне тогда было — кто, где и за что. Отрабатывал серебро, вот и все.

Енот тихо вздохнул. Нельзя сказать, что прожаренную собаку ему было бы интереснее слушать, но второй раз за ночь в воздухе неожиданно запахло еще не пролитой кровью. А этого ему не хотелось.

— Хорошо. — Семерка сгорбилась, продолжая тыкать железякой в остывшие и рассыпавшиеся в золу угли. — Все потом. Так что там со степняками?

— Потом, так потом. — Бирюк поменял позицию, чуть отойдя и повернувшись в сторону уже начавшего светлеть неба. Послышалось ли Еноту, или на самом деле еле слышно застежка кобуры бородача задела о замок? — Степняки… нет худа без добра, одним словом. Как раз тогда эти сукины дети начали постоянно нападать на Фронтир и все деревеньки с хуторами вдоль него. Ну, кому же захотелось бы остаться без еды? Без лошадей и волов, которых в армии становилось все больше? Всю нямку дают крестьяне с фермерами, а их тут режут как цыплят. Вот тогда война потихоньку начала затихать. Нас перекидывали на границу, в помощь КВБ, а потом так вообще убрали к чертям собачьим. Мой отряд ушел в сторону Итиля и Средних земель, я пошел с ним. Сюда вернулся лет десять назад. А тут уже все стало куда серьезнее и жестче. Вот и подался в охотники за головами.

Семерка молчала, и хотя бы перестала бесцельно ворошить умерший костерок. Змей кашлянул:

— Я дорасскажу и чуть посплю, ладно? Ну, так, вот. Не суть важно, что там за караван шёл да откуда, дело не в этом. Енот, ты слушаешь? Кого-то убили, кого решили увести с собой, продать в Эмират. А некоторых съели прямо там. Хотя сначала вроде как решили покушать только лошадок, но потом степняки передумали. Пленных оказалось много, гнать их пешком — только время зря тратить, да и опасно. Они ж дурни дурнями, но жизни свои всегда берегут, не поспоришь. В общем собач этот оказался живьем в огне, когда его хозяина или хозяйку начали резать. Вроде как кинулся защищать, а его проткнули в нескольких местах, да и на костер, чего добро переводить просто так? Только когда хотели за него приняться — пса как ветром сдуло. Ни костей в углях, ни самого где рядом.