Степь 2

– Ну-ка, кыш, – вальяжно процедила расписанная молодая ведьма, махнув рукой словно муху сгоняя и садясь туда, где только что грел задницей скамью воин, подавившийся пивом.

Того как ветром сдуло впритык к Уйбару, уже пристроившемуся в дальнем уголке, отвернувшемуся к стеночке и отчаянно делавшему вид, что уже давно умер, ещё почти на прошлой седмице как минимум. Рыжая, понюхав содержимое глиняной крынки, без зазрения совести сделала большой глоток и шумно выдохнула, кряхтя с наигранным удовольствием.

– Сестра, – вновь обратилась наглая к своей подруге, до сих пор топтавшейся у дверей и в её голосе прорезались нотки опьянения до состояния заплетающегося языка, – да отцепись ты от чернявого. Иди, хлебни холодненького пива. Остынь, а то перегреешься.

Та, к кому обратилась рыжая, действительно оторвала взгляд от лица чернявого красавца и опустив глаза, но не в пол, как положено это делать воспитанным девам, а лишь на уровень плеч, груди, ну и всего прочего.

Только разглядев все что хотела с особым пристрастием и самым тщательным образом, мельком взглянула на стоящего рядом Асаргада. Тот в её глазах после высоко оценённого Гнура ничего особенного собой не представлял и поэтому шаткой и неустойчивой походкой направилась к рыжей «сестре» допивать их пиво.

Асаргад уже давно понял, что девы пьяны до безобразия и поэтому от таких ведьминых оторв можно ожидать любой неприятности. И улучив момент, от греха подальше, не делая резких движений тоже присел на лавку поближе к тому месту где стоял и подальше от заносчивых и пока не очень понятных девок с мутными намерениями. Гнур последовал примеру царского ближника и пристроился рядышком, изобразив из себя сидячую статую.

Рыжая, явно возглавляющая незваных гостей, ещё пару раз припав к крынке с пивом, утёрла как заправский пьяница губы рукой от локтя и уставившись мутным взором на красавца Гнура, закинувшего ногу на ногу и застывшего в этом положении, скрывая свой мужской отросток. Она повелительным тоном, не терпящим возражения, развязно и вызывающе принялась вещать перепуганным ордынцам в лице чернявого, почему-то считая красавца за старшего:

– Меня кличут Райс, но для вас я просто повелительница и другого обращения к себе не потерплю. Я знаю, кто вы, откуда и зачем приехали. Старый Кабах вам не помощник в ваших делах. Кишка тонка, оттого откажется. А вот мы как раз то что вам надо. Так что вам несказанно повезло, повстречав нас. Коли вы меня уговорите и заинтересуете, то я могу снизойти до прогулки в ваше сраное стойбище.

Она замолчала, всё ещё прищурившись разглядывая профиль чернявого кучерявого красавца.

– Что мы должны для этого сделать, повелительница? – осторожно спросил Асаргад не желая идти на скандал и с завидным интересом разглядывая банный камень.

– Вы должны сделать так, чтобы мы по дороге не заскучали, – тут же выпалила дева уже не столь повелительно, – кстати, сколько дней пути до загаженного вашими мужланами куска степи до состояния помойки?

– Два, – ответил за всех по статусу старшего Асаргад не обращая внимания на обидные слова девы, – и как мы должны будем вас веселить? Петь? Плясать?

Повелительница звонко залилась заливистым смехом до слёз.

– А вы чё ли певуны и плясуны ордынские? – выдавила она сквозь обильные слёзы, размазываемые по лицу руками, и ещё пуще закатываясь от собственной шутки, скручиваясь к полу.

Асаргад выдержал степенную паузу, дав ведьме просмеяться как следует и всё так же тихо, но спокойно, с достоинством ответил:

– Мы воины, повелительница.

– Вот и глянем по дороге, какие нынче в орде воины водятся, – резко переходя на повелительный тон проговорила царская дочь, поднимаясь с лавки и подходя вплотную к сидящему Асаргаду, поняв наконец кто тут у них главный, и тихо проговорила с томной ноткой в интонации, – утром в сборе быть, как я решу отправиться в путь.

– Понятно, – подтвердил Асаргад и в отличие от рядом сидящего друга, внимательно посмотрел на голую молодую ведьму, стоящую пред ним вплотную.

Та заметила пристальный взгляд, одарила «храброго зайчишку» надменным взором и даже попыталась состроить на лице обольстительную улыбку, но вышло лишь презрение.

После чего покинула баню, выйдя в услужливо распахнутые мидийцем двери. Сопровождающая её светловолосая тут же просеменила следом, только почему-то на цыпочках и широко расставив руки крыльями, видимо для равновесия и при этом ни на кого не смотря, а лишь себе под ноги.

Мидииц, прежде чем уйти за девами, с презрительной улыбочкой оглядел обескураженных мужчин. Похоже, он единственным из всех не пил ничего пьянящего и остановив взгляд на царском ближнике, спросил его по-детски тонким голоском:

– Ты что ли Асаргад, ближник Теиспы?

Воин сначала поперхнулся от его голоса, но тут же собрался и небрежно повернул в его сторону голову, злобно сверкнув на странного мидийца глазами, давая понять, что он не ведьма разрисованная, а поэтому может и нарваться на «ответку по полному», даже от безоружных, если понадобиться:

– Ну, – столь же презрительно протянул набычившись, озлобленный всем произошедшим Асаргад.