Степь 2

Та сидела с каменным лицом и не мигающим взглядом, словно ударенной чем по башке, ошарашено уставившись на вековуху будто впервые увидела, но тут почувствовала слипшуюся руку, неприятно стягивающую кожу и подняв к лицу вымазанную ладонь уставилась на неё дикими глазами.

Ладонь была вымазана в загустевшей крови. От чего деве тут же «поплохело». Матёрая тем временем подкралась в плотную, разглядывая испачканную руку и громко, с интонацией начинающейся истерики вскрикнула:

– Что случилось, дрянь? Ты чё с собой наделала?

На что девка, кажется, окончательно придя в себя тихо ответила, утирая руку о сугроб:

– Не ори, Любовь. Не велено сказывать. Да и просто так тоже не ори, башка разламывается.

Та накинулась на Райс как коршун, и схватив за ослабевшую руку, задрала рукав, выворачивая оголённое предплечье к свету не яркого костра и сдавленно выдавила из себя что-то нецензурное. Дева тоже взглянула и устало возрадовалась. В голубые линии воды и маслянистые чёрные разводы земли, ажурным плетением влилась нить с металлическим отливом, блестя в свете костра живыми, но холодными искрами, отражая пламя как зеркало.

– Но, – недоумённо осеклась не верящая вековуха, – я ж только что уснула.

Матёрая задрала голову к небу, завертела разглядывая звёзды и что-то прикидывая в уме.

– Ночь-то только началась, – никак не успокаивалась ошеломлённая баба.

– Да, долго ли умеючи, – оборвала её метания царская дочь, – это дело не хитрое. Раз, два и готова молодуха, давай следующую.

Любовь вновь плюхнулась на пятую точку и восхищённо разглядывая счастливую девку, непонятно чему улыбающуюся.

– А кровь откель? – не унималась Матёрая.

Райс, уже отчистив руку о снег, спокойно ответила правду:

– С камня, естественно.

Немного посидев в скрюченной позе, вековуха вдруг соскочила, будто кто под зад поддал и что было духу пустилась бежать по тропе наверх. Райс только усмехнулась, понимая бабу как себя родимую. Любопытство – дрянь мучительная. Она б сама не удержалась, сбегала бы и проверила.

Долго ль, коротко ль вернулась вековуха, но уже спокойным шагом, вразвалочку. Плюхнулась в сугроб на прежнее место и кинула Райс её потерянные рукавицы. Осмотрела ладони, что измазала обе. Усмехнулась, оттирая кровь слежавшимся снегом, косясь взглядом девке на пах. Райс тоже улыбалась. Смекнула она, что Любовь как опытная баба и без её рассказов поняла, всё что нужно.

– Да, – протянула чем-то довольная вековуха, – дела, – и немного помолчав, подвела итог своим размышлениям, – значит, ты у нас теперь из яриц вроде как в молодухи перепрыгнула. А крови то на камне, как с порося хорошего, хотя штаны на тебе я смотрю чистые. На моей памяти, ты уж третья будешь после него не девочка. Вот только чтоб так быстро и с такой обильной кровью, впервые сталкиваюсь. Будто ждал, аж невтерпёж стало. Заценил знать тебя – красну девицу.

Она зачем-то посучила ногами снег, перемалывая, и опять протянула:

– Да, – и как бы спохватившись, спросила новоиспечённую молодуху, – так чё делать-то будем? Спать аль домой потопаем?

– Я пред этим три дня как убитая спала. Выспалась, не уложишь теперь, – тут же ответила Райс, задирая в довольстве нос от своего нового положения в бабьем мире, – но как по темени-то идти? Даже луны не видать. Заблудимся.

– А звёзды на что? – парировала вековуха, поднимаясь на ноги, – к тому же мы теперь без дров за плечами и пойдём по проторённой тропе. Думаю, ещё затемно до дороги доберёмся, а там до Терема рукой подать.

– А ты по звёздам можешь? – удивилась Райс, тоже поднимаясь на ноги.

– А то, – буркнула Матёрая, – и тебе не помешало бы науку эту освоить. Вещь полезная.

Райс ничего не ответила, а что отвечать если и так понятно, что наука полезная, только её за раз не выучишь.

Костёр закидали. Холму поклонились и отправились в обратный путь налегке, с пустыми заплечными мешками и освободившись от тяжких мыслей, вымотавших всю душу до испытания.

Как ни странно, но на этот раз их в Тереме не встретили, даже не ждали. Теремные девки, поутру топтавшиеся у ворот, аж вёдра выронили из рук, завидев их и провожая в Терем недоумёнными взглядами.

Двух остальных Матёрых даже пришлось выискивать, а тут ещё и Апити прискакала взбесившейся козой, по пути в коридоре чуть маленьких девченят не покалечив. Ей на круг выходить только к вечеру, оттого тряслась в своей светёлке в ожидании. А тут как новость услышала, разом вся хандра слетела и забыв о своей участи, кинулась радоваться за подругу.

Когда все в спешке собрались за обеденным столом, Райс без всяких объяснений просто скинула тулуп, развязала завязки и оголилась сверху до пояса, давая разглядеть всем желающим, да и самой полюбоваться на нить с металлическим отливом, вплетающуюся в голубую и смолянисто чёрную. После чего демонстративно накинула рубаху обратно, подпоясалась, зашвырнула тулуп на дубовую скамью и плюхнулась за стол наигранно шутливо заявив самым наглым образом, что совсем оголодала в этом Тереме царская дочь, отчего постоянно хочет жрать, и маме на вековух обязательно пожалуется при случае.