Степь 2

Второе что ей удалось идентифицировать – земляные стены и наконец – целое море нечистот вокруг с кишащей белой коркой чего-то живого на поверхности. В этой жиже она и болталась по самые груди. Распахнутые глаза защипало от дикого зловонья, и они тут же ответили защитной слезой, ещё больше смазывая предметы и очертания.

Одурев от увиденной мерзопакостной картины, рыжая учащённо задышала только ртом, чтобы не нюхать зловонья, но тут же лихорадочно сглотнув рвотную массу, рвущуюся наружу, вновь вынуждено задержала дыхание и крепко зажмурилась, отчего по щекам покатились дорожки слёз. Кутырка мысленно приказала себе успокоиться, и не размыкая век и продолжая не дышать, прислушалась к ощущениям.

На слух распознала тугое и противное жужжание полчища мух, что не только летали вокруг, но уже ползали по всей царской дочери, пытаясь ни то зализать её, ни то защекотать до смерти. Жижа, где она плавала стоя, оказалась мерзко тёплой. Судорожно, рывками подрыгала ногами пытаясь найти опору. Дна не нащупала, но наткнулась сзади на отвесную склизкую стену.

Тело висело в этой жидкой гадости и от её брыканий медленно и с трудом колыхалось в этой вязкой субстанции. Под грудями почувствовала широкий пояс, похоже привязанный где-то наверху и не дающий опуститься в копошащуюся клоаку ниже того уровня, на котором трепыхалась словно поплавок на удочке.

Ощутила свои руки, привязанные где-то вверху, но по ощущениям некрепко. Райс вновь задышала только ртом, хотя мерзкое зловонье и без этого пронимало до самых кишок. Задрала голову, настороженно раскрывая глаза узкими щёлками. Руки оказались вовсе не привязаны, а просто вдеты в кожаные петли и висели в них на запястьях.

Мученица медленно вынула из петли одну руку, затем другую и закрыв лицо ладонями задышала мелко и надрывисто, будто ладони могли служить фильтром для выгребной ямы, а то, что рыжая оказалась в ней, она уже догадалась.

Райс никуда не смотрела, ни о чём не думала, так как всё её девичье естество отчаянно боролось с собственным желудком, просившимся, во что бы то ни стало вывернуться наружу. В итоге организм победил упёртую хозяйку, выплеснув из себя единственно что в нём оставалось – желудочный сок и даже после этого ещё пытался что-то выдавить, что уже не выдавливалось ни в какую, потому что желудок оказался абсолютно пуст. После конвульсий пищеварительного тракта вдобавок голова поплыла кругом, но ярица при этом задышала значительно ровнее.

Наплевав на едкое зловоние и закипая лютой ненавистью ко всему на свете, готовая порвать каждого опарыша, копошившегося в месиве под самым носом, всем мухам до единой поотрывать крылья, затем ноги по очереди вместе с головой, она злобно осмотрелась вокруг, обводя слезившимися глазами отхожую вонючую яму. Неожиданно Райс упёрлась взглядом в ещё одну горемыку, висевшую рядом, тут же изменив злющий взор на ошарашенный.

Кутырка примерно её возраста болталась в двух шагах левее, облепленная сплошным ковром из мерзких насекомых. Светло-русые волосы, выцветшие до состояния высохшей на солнце травы, оказались изрядно выпачканные нечистотами. Большие серые глаза, блестевшие в сумраке ямы подобно мокрому полированному камню сверкали неприкрытым любопытством. Соседка, уложив на макушке руки в замок, с улыбкой небрежного ехидства молча разглядывала паникующую царскую дочь.

– Ты кто? – ошарашено прошипела Райс почему-то шёпотом.

– Я – Апити, а ты? – представилась белобрысая, но в отличие от представительницы царской династии вела себя вполне спокойно и даже выражая некое довольство.

– Райс, – сдавленно прохрипела рыжая и тут же продолжила допрос, – а мы где?

– В говне, – хмыкнула Апити, расцветая в лучезарной улыбке и смахивая с лица очередную партию надоедливых насекомых, – аль, не видишь?

– Как я тут оказалась? – в изумлении вопрошала Райс толи непонятную соседку, толи саму себя, – ничего не помню, хоть убей.

– Так не мудрено, подруга, – как-то запросто и совсем по-свойски ответила светловолосая, – тебя же под гребешком привели. Втыкают такую зачарованную костяшку в волосы, и ты становишься тёлкой на привязи. Что велят то и делаешь, и при этом ничего не помнишь. Хорошая штука. Я как круги пройду, так непременно заведу себе что-нибудь подобное.

– Да, да, – тут же спохватилась растеряно Райс, – что-то припоминаю про волосы. Белая вековуха сначала погладила, а потом вроде как гребень воткнула.

Царская дочь, находясь в полной прострации, осторожно прощупала рыжую шевелюру ища гребень, но в копне взъерошенных волос, спущенных на спину и на половину утопленных в жижу, инородных предметов не обнаружила. Кроме мух вообще ничего лишнего. Руки тут же облепили насекомые, топча их своими лапками и Райс с показной брезгливо скривилась и задёргала кистями, отгоняя от себя эту мерзость.