Степь

– Друзья. Вы уже долго задаетесь вопросом, что мы делаем в этой степи. Я собрал вас, чтобы на него ответить. Когда мы выходили из крепости, вы знали, что мы идем на опасное задание, и вам было понятно, для чего это. Мы несли весть о набеге орды. И вы были готовы рисковать своими жизнями, выполняя свой долг. Но задание мы выполнили, маркграф сейчас наверняка уже собирает войско, и оно вскоре выдвинется навстречу врагу. Людей мы спасли – не всех, но многих из тех, кто мог погибнуть от рук детей сатаны. Однако в Кристе сейчас находятся другие люди, наши товарищи. Они будут стоять до последнего и не отступят, но долго им не продержаться: это не в их силах. Все, что им подвластно, – это задержать орду, предоставляя время собраться войску, а затем ударить по врагу. Гарнизон Кристы погибнет, выполнив свой долг до конца. Но я не хочу этого. Вы устали. Вот уже четвертые сутки вы в седле и двое суток как без сна. У вас нет сил. Я знаю это, потому что сам падаю от усталости. Но мы должны найти в себе еще силы, нам нужно только пересилить себя – и тогда мы предоставим шанс выжить тем, кто остался в крепости и кого, по сути, уже похоронили. В пяти милях от нас находится стойбище орков, там наверняка мало воинов, так как большинство отправилось в поход. Мы нападем на них и убьем всех, до кого дотянемся, остальные разбегутся. Одни бросятся по другим стойбищам, разнося весть о людях, пришедших в степь, чтобы жечь дома кочевников, пока их воины в походе. Другие направятся к войску, неся дурную весть. Если Господь сподобит и придаст прыти их лошадям, то они успеют добраться туда до того, как падет крепость. Даже если все войско не поворотит в нашу строну, то уйдет какая-то его часть, и нашим братьям станет несколько легче. Все просто, как видите. Все просто, кроме одного. Мы устали. Мы падаем от переутомления, но стоит ли наша усталость той крови, что сейчас льется на стенах крепости? Я говорю: нет. Потому что мы в силах совершить это. Скорее всего, мы погибнем, потому что орки устроят на нас настоящую охоту, но я готов к этому. Готовы ли вы, вот в чем вопрос?

Никто не проронил в ответ ни слова, но Андрей заметил, как люди вдруг зашевелились, проверяя, в каком состоянии находится оружие. Кто-то проверял карабин, кто-то слегка выдвинул и вогнал обратно в ножны шашку и боевой нож, кто-то соскользнул на землю и проверил подпругу. Перед ним предстала обычная несуетливая и деловитая, виденная много раз подготовка к схватке. Нужен ли был иной ответ? Пожалуй, что и нет. Они приняли решение. Приняли молча, на едином дыхании, так, словно об ином и речи быть не могло.

Примерно в миле от стоянки орков отряд спешился, и, обрядившись в маскировочные накидки, дружинники двинулись дальше пешком, низко пригибаясь к земле, буквально стелясь по ней. Возле лошадей не оставили никого – просто в этом не было смысла: кони настолько вымотались, что просто не покинут этого места, приходя в себя после бешеной скачки, Андрею же нужны были все его люди, каждый карабин.

На рубеж атаки они выдвигались ползком уже в предрассветных сумерках, которые быстро сменялись пасмурным утром. Если бы день обещал быть пасмурным, то, скорее всего, степь укуталась бы в туман, но все было за то, что взойдет солнце и день будет ясным, а потому и тумана не было – так, легкая дымка, но она не могла помешать задумке Андрея расстрелять противника издали: видимости вполне хватало.

Все складывалось просто замечательно, если не считать недовольного сопения инквизитора. К его сожалению, Андрей не стал считаться с дальнобойностью его арбалета и приказал занять позицию в двух сотнях шагов от крайних шатров, практически на пределе прицельной дальности. Жилища орков оказались один в один похожи на юрты, которые он много раз видел по телевизору.

Мазь, придуманная Жаном, работала исключительно: лошади не выказывали никакого волнения, а значит, и не поднимали тревоги. Только одно беспокоило Новака: ни он, и никто из его людей не видели охранника у табуна. Сторожа возле отары овец видели прекрасно, видели и воина возле стада скота, а вот возле лошадей – нет, а он должен был быть, тем паче что как раз табун-то был ближе всего к ним, и воин, вооруженный луком, мог создать немало проблем.