Стены из Хрусталя

Ему хотелось поскорее показать мальчику Камелот, королевский двор и всех этих глупых и чванливых, но по-своему милых людей. И если этот мир приглянется Мордреду, есть надежда, что тот не станет его разрушать.

По своему обыкновению, он ошибся.

Мордред разрушил все подчистую.

Его тоже не пожалел.

Но ему всегда казалось, что в разгар схватки брат не пришел на помощь, а потом бросил его умирать, отделавшись ничего не значащим «Прощай,» именно по той причине, о которой ему напомнил Ричард Томпсон.

Зеленый цвет истаял перед глазами, и снова он оказался в полутемной камере, и уже не было смысла из нее выбираться. Разве что…

* * *

— Мне отсюда не выбраться, — ни с того, ни с сего брякнул вампир.

Он бережно приподнял ее ноги и убрал с колен, после чего встал, повернувшись к Эвике спиной.

— Об одном сожалею — там осталась… одна женщина, и мы с ней так и не успели объясниться. Теперь-то поздно… но ежели б увидеть ее еще один раз, я сказал бы, что… что считаю ее достойным противником. И… уважаю ее за храбрость и умение держать удар. Так сильно ее уважаю, что…

— …что любите, — нетерпеливо подсказала Эвике. — Вы сможете ее увидеть, только откройте дверь, прежде чем эти гады за нами вернутся.

— Ну сколько можно объяснять? Или мои слова для вас пустой звук? Ничего не получится, потому что все, что я затеваю, оборачивается против меня. Всегда, миссис Стивенс! Я неудачник. А неудачник — это человек, которому никогда ничего не удается.

— Кто вам такое сказал?

— Та, что знала меня лучше всех. Моя мать.

«Жестокая сука была ваша мамочка!» чуть не вырвалось у Эвике, но женщина сильно, до крови прикусила язык. За такие речи он, не колеблясь, убьет ее и на живот не посмотрит. Мнение матери для него непогрешимо, иначе бы он давным-давно выдавил из себя ее яд. Она подумала о том, что из озлобленных детей вырастают злые взрослые, и что слова жалят больнее розг, и боже, боже, как бы самой не отправить в мир ребенка, нагруженного цепями…

— Я их вижу! Ваши оковы! — выкрикнула она, вглядываясь в серебристые цепи с острыми звеньями, оплетавшие ему руки и ноги. С каждым мгновением они казались все прочнее и ощутимее, еще немного — и рассекут ему плоть до костей.

— Я же говорил…

— Но вы сами их выковали! В своей голове! Неужто не понимаете?

— Неправда! — развернулся к ней вампир.

— В ваших силах снять их!

— Я не могу! Я старался, я ведь так старался, но они с меня не сходят!

«Тогда их сниму я,» решила Эвике.

Судя по его повадкам, одновременно и грубоватым, и высокомерным, когда-то он был рыцарем. А что она знает о рыцарях? Много, даже слишком. Граф был помешан на рыцарских романах и не раз читал их вслух обеим девушкам. Себя он считал полноправным наследником тех традиций. Правда, его рыцарство заключалось в том, что он всегда подавал даме оброненный предмет, даже если дама была крестьянкой, а предмет — поросенком, выпавшим из телеги. Настоящие рыцари так не поступали. Уж кто-кто, а они знали разницу между леди и простолюдинкой. Первой доставались драгоценные дары, второй — «зеленая юбка,» после того как девку всласть поваляли в траве. Судя по всему, сокамерник Эвике был рыцарем старой закалки. Ничего не поделаешь, придется ему подыграть. Пускай ее с души воротило от его идеалов, но пожив бок-о-бок со Штайнбергами, она научилась уважать чужую придурь.

— Я выбираю вас своим рыцарем, — сказала она, поднимаясь на ноги и с радостью ощущая, что они уже не болят.

— Меня? — растерялся вампир.

— Отныне вы должны мне служить и поклоняться. Можете начинать.

— Но почему меня?

— Просто я вам доверяю.

— А зря! — вампир не упустил случай упрекнуть ее в легкомысленности. — Я ведь солгал вам. На самом деле, я лорд Марсден, Мастер Лондона, а вы не любите нашу братию. Теперь вы откажетесь…

— От такого влиятельного поклонника? Да ни за какие коврижки!

И она прижалась к нему боком, так, чтобы живот не мешал, провела рукой по его спине и мысленно извинилась перед Уолтером за то, что обнимается с чужим мужчиной. Но если ради хорошего дела — то простительно.

А это оно и было, хорошее дело.

Стать женщиной, которая его не отвергнет.

Избрать его.

По телу вампира пробежала судорога от того почти болезненного облегчения, которое наступает, когда сдавленные конечности освобождаются от пут.

— Цепи… они были повсюду, — прошептал он, оглядывая свои руки и все еще боясь поверить.

— Были да сплыли.

В тот же миг он опустился перед ней на одно колено.

— Приказывайте, леди.

Эвике откашлялась.

— Для начала, я желаю, чтобы вы спасли меня и мое дитя. Вытащили нас из этой проклятущей дыры. А еще мне ужасно, вот просто невыносимо хочется малины! — вырвалось у нее. — Но малину вы еще успеете добыть. А пока что спасайте меня, сэр рыцарь.

— Вы должны дать мне платок. Чтоб я его потом на копье повязал.

— Лучше возьмите это, проку больше.

Лорд Марсден посмотрел на осиновый колышек, но лишних вопросов задавать не стал.

— Тоже неплохо. Уж не беспокойтесь, леди, вытащу отсюда и вас, и вашего мальчика.

Смысл услышанного дошел до нее не сразу, но зато как дошел…