Стены из Хрусталя

«Ах, вставайте, вставайте же, мой господин!
Петухи уж охрипли в ночи!
Неужель вы решили храпеть до зари?» —
Джек мгновенно с постели вскочил.
Он схватил свою скрипку и к леди спешит,
Что клялась его ждать у двери.
«Я пришел, госпожа, чтобы вместе с тобой,
Петь о страсти своей до зари».
«Разве ты позабыл здесь перчатку, иль брошь?» —
Леди выгнула тонкую бровь, —
«Или ласки мои так пленили тебя,
Что ты хочешь отведать их вновь?»
«Всем чем хочешь тебе поклянусь, госпожа,
Дуб и ясень свидетели в том,
В этой комнате я не бывал отродясь!
И с любовью твоей не знаком!»
Побледнела графиня сильней, чем луна,
Что на небе светила в ночи.
«Значит, это был Том?» — догадалась она, —
«Как жестоко он нас проучил».

Присыпав документ песком, Фанни аккуратно свернул его и сунул за пазуху. Выгреб из ящика две пригоршни золотых монет, набил карманы. Все готово. Можно смело предавать.

Он вернулся и с порога помахал Маванви, подзывая ее к себе. Та сразу же заметила его и улыбнулась. Однако, будучи барышней воспитанной, все таки допела последние строки:

Джек Орайон спокойно вернулся домой:
«Том, мой мальчик, хозяин зовет!»
Обмотал слуге шею надежной пенькой
И повесил его у ворот. [5]

Глава 22

Как только влюбленная парочка выбежала из гостиной, покинул ее и Рэкласт и направился в кабинет коллеги.

— Я к тебе с просьбой. Точнее, с ходатайством, — сообщил он, но Мастер Лондона даже не обернулся. Он стоял у окна, уперев руки в бока и вытянув шею, и разглядывал что-то в потемках. Поза его выражала крайнюю степень подозрительности.

— Погляди-ка сюда! Там мой Блейк и мисс Грин, на заднем дворе.

Рэкласт подошел поближе.

— Как славно, что мы вот так сразу подобрались к сути вопроса.

— Что бы это значило, а?

— Полагаю, они измыслили сбежать тайком, — заметил Рэкласт, наблюдая, как вышеупомянутые персоны страстно обнимаются у каретного сарая.

— Несмотря на мой запрет? — взревел Марсден, отшатнувшись. — Блейк хотя бы соображает, как я караю такое самоуправство?!

— Давеча я ему подробно разъяснил все тонкости вашего социального неравенства.

Мастер Лондона оглядел комнату, очевидно, вспоминая, куда спрятал арбалет. Впрочем, и карандаш в его руках превращался в разящую стрелу. Главное, задать нужное ускорение. Рэкласт присел на подоконник, терпеливо дожидаясь раскатов грома, но гроза затихла, так и не начавшись. Разумеется, Мастер Лондона разразился ругательствами, из которых можно было почерпнуть много сведений о санитарно-эпидемиологической обстановке в Средних Веках. Но смертоубийственных попыток не предпринимал. Снова взглянул на влюбленную парочку, хмыкнул и сел возле коллеги, который тут же подвинулся.

— Без тебя, понятное дело, не обошлось, Рассказывай, что опять учинил.

— Ничего особенно. Просто поставил его перед выбором.

— И он?

— Выбрал, — улыбнулся Рэкласт, так искренне, что Мастер Лондона чуть не двинул ему в зубы. Веселится, гад!

— И кому от этого стало лучше?

— Блейку, в первую очередь. Он стал взрослее и научился действовать, а не мямлить оправдания.

— Взрослым он стал, как же! Поглядим, как он запоет, когда я с него шкуру по дюйму спущу! А тебя и вовсе порешу! Ну зачем тебе нужно запускать в чужие мозги руки по локоть, просто чтобы выказать свое расположение к обладателю оных? Почему ты так поступаешь?

Рэкласт помолчал.

— По-другому я не умею. Меня не научили, — проронил он.

— Так я, получается, даром на тебя время тратил? — опять взорвался Мастер Лондона. — Врешь ты все, сам не хотел учиться! Всегда считал себя умнее окружающих. Но кое в чем ты ошибся.

Он провел пальцем по стеклу, словно хотел потрогать две крошечные фигурки, стоявшие в отдалении. Бросилось в глаза, что они почти что одинакового роста, да и волосы у них были похожие, такие же светлые, даже не различишь, где чьи. И оба казались живыми. Даже Блейк, чье дыхание он высосал полтора века назад.

Вампир криво улыбнулся. Убивать ослушников расхотелось. Пусть будут.

— Говорил пес, пес, а глянь, как получилось. Выходит, у мальчишки осталась способность противостоять мне. А ведь я мог выкорчевать его свободную волю, сжечь и солью присыпать, чтоб не проклюнулась. Но я этого не сделал. Кем бы ты меня ни считал.

— Я не думаю о тебе ничего дурного, — возразил Рэкласт, тоже засмотревшись в окно.