Стэн. Гвардеец Его величества (СИ)

Император с трудом дотерпел окончания церемонии награждения, а после поднялся и проследовал в свои покои, пока гости мерзкой гусеницей перемещались по дворцу, направляясь в Золотой зал, где были накрыты многочисленные столы. Там император появился только через несколько часов - ему требовалось время, чтобы восстановить душевнее равновесие. По пути в зал его вновь попытался остановить министр обороны, и даже успел произнести несколько фраз, напомнивших Императору об одной из проблем.

Кроуден. Мерзкое слово, мерзкое название, мерзкие системы. В этот раз император едва сдержался, лишь отмахнувшись от министра, проследовав дальше. Но настроение было безвозвратно испорчено. К Императору вновь вернулся страх.

Он привык бояться. Всю жизнь, с самого рождения он постоянно чего-то боялся. Сначала отца, потом ответственности, терапторов, Кроудена, умников. В те светлые моменты, когда проблемы отступали, император начинал бояться страха - он знал, что страх ушел ненадолго, а скоро вернется. Постепенно на первый план вышел страх за свое здоровье - в последнее время императора начали мучить частые головные боли, а еще периодически бывало, что болезненным спазмом стягивало грудную клетку от шеи до низа живота, будто протягивая внутри жгутом нервов. Правитель часто не мог заснуть - у него начинало сильно стучать сердце, перехватывало дыхание, он ощущал постоянную сухость во рту - пил практически непрерывно, в его спальне стояло сразу несколько графинов воды, которые менялись каждые несколько часов.

Если Император начинал сильнее бояться - подумав, к примеру, несколько раз за вечер о том, что совсем скоро начнется война с Кроуденом, он после этого не мог заснуть. Но если никто его не занимал, проблемы, о которых не говорилось вслух, будто отступали, переставая существовать, и каждое напоминание о них рождало в Императоре вспышки невероятной раздражительности.

Каждый день император проводил по несколько часов в самой лучшей регенеративной камере, которая только существовала в галактике. Стоимость восстанавливающих процедур исчислялась миллионами кредитов, и ежедневно на экране правитель наблюдал полностью зеленую проекцию своего тела. Он был абсолютно здоров. Абсолютно здоров физически, но любой практикующий доктор, если бы ему задали вопрос, ответил бы, что и Императора проблемы с психикой. Впрочем, после того как бесследно исчезли несколько специалистов, допущенных лично к Императору, никто из осматривающих правителя докторов не рисковал высказывать свои мысли вслух. Очень, очень осторожно советовали лишь прогулки на свежем воздухе, спорт и по возможности, не перенапрягаться. Думать о хорошем.

У правителя самой крупной державы в галактике было прогрессирующее тревожное расстройство, но ему боялись об этом сказать. А он сам боялся об этом спросить. Если о проблеме не говорить, ее не существует. Именно поэтому сейчас во многих департаментах скопилось великое множество неподписанных указов. Вопросов, требующих незамедлительного решения было невероятно много, и этот вал уже грозил перерасти в критическую массу. Лишь усилия многих управленцев сдерживали ее - кто-то брал ответственность на себя, где-то проблемы просто переставали существовать - как, к примеру, одна из орбитальных станций, которая просто пришла в негодность и была оставлена гарнизоном после полугодичного ожидания одобрения отправки в систему ремонтного корабля. Никто не стал брать на себя ответственность - если в пределах доменов, систем, пределов, скоплений и даже секторов местная власть могла принимать решения без высочайшего одобрения, то передислокация войск и кораблей между секторами галактики без одобрения Императора могла быть приравнена к государственной измене или попытке переворота. Поэтому громадная космическая станция, на постройку которой было угрохан не один миллиард кредитов, сейчас болталась без гарнизона на орбите оставленной имперскими колонистами планеты - в этом пограничном секторе в эскадре флота просто не было ремонтных кораблей такого класса, чтобы вернуть станцию к жизни. И подобные случаи игнорирования проблем уже исчислялись тысячами.

Следовавший в пиршественный зал Император, раздраженно отмахнувшись от генерал-адмирала, пошагал в сторону огромного помещения, скрипя зубами и думая о том, что Империи необходим другой министр. Второй раз за день он посмел отвлечь правителя с проблемой, напомнив о ее существовании! Правитель, едва сдерживая раздражение, вихрем ворвался в зал и быстрым шагом, не обращая внимания на панику обер-церемониймейстера и гофмейстеров, проследовал к своему месту. Суета придворных его немного позабавила, слегка вернув нарушенное равновесие и правитель, двигаясь уже не так быстро, величественно опустился на свое место.