Стелла искушает судьбу

Светлана Ивановна вкупе с режиссером и новым директором — молодой яркой полной брюнеткой — атаковали администрацию, представители которой не желали пускать ненавистных киношников дальше ступеней парадной лестницы. Дабы защитить грудью многострадальный дом отдыха, ко входу высыпал весь персонал, впрочем, обслуга, в отличие от администрации, не столько защищала, сколько любопытствовала. Не помогло даже вмешательство супергероя — Андрея Огульникова, его встретили куда более благосклонно, однако тем не менее просьбам не вняли.

Наконец, видимо осознав тщетность своих усилий, режиссер гордо удалился по направлению к крану, где его ждал укутанный, как бегущий из Москвы наполеоновский солдат, оператор Егор с термосом в руках и помреж Таня, курившая сигарету за сигаретой, не выпуская хлопушки из рук. Светлана Ивановна же побежала к своим подопечным.

— Холодно, — пробормотала Стелла, постукивая ногой о ногу. К счастью, Ирина «утеплила» девушку насколько смогла и даже заставила обернуть ноги газетами, что, как ни странно, действительно помогало.

— Сейчас будет жарко, — мрачно отозвалась Ирина, с опаской поглядывавшая на толпы буйных массовщиков, извергаемых разъятыми пастями шикарных «Икарусов».

— То ли еще будет, ой-ей-ей! — пропел никогда не унывающий Новиков, сверкнув железным зубом, а Людмила Васильевна зябко повела плечами. Ее встревоженное лицо казалось бледным и измученным.

— Ох, Ира, не пугайте меня, — попросил Вячеслав Григорьевич. — Я и сам боюсь… Да и Людмиле Васильевне нездоровится…

Два Валерия — Романов и Черняев — молча, с завидным упорством, достойным лучшего применения, утаптывали поблизости снег.

— Ир, а почему они на «Икарусах», а мы… — Стелла замялась, — на таком драндулете?

— Потому что у них бригадиры, а у нас Свет-Ванна, — буркнула Ирина и отбросила недокуренную сигарету.

— Что Светлана Ивановна? Опять Светлана Ивановна? — возмутилась Комова, материализовываясь перед носом Ирины. — Ну быстрее, быстрее! — поторопила она, оглядываясь на изгнанных ею из автобуса Збарскую и Извекову. — Ох, Ирина, что за вид? Где твоя шуба?

— Она вам уже надоела? — ядовито поинтересовалась женщина, которая предусмотрительно надела старенький, видавший виды полушубок. — А мне еще нет.

Светлана Ивановна неопределенно хмыкнула, но, видимо, решила не заострять.

— Так, выстраиваемся цепочкой. Расстояние — метров пять. Ближе друг к другу не подходить! — скомандовала она. — Вас, привилегированных пациентов, сметает толпа жаждущих справедливости простых людей. Расправляется с Доктором. И… Все свободны. — На лице ее сияла улыбка удава, тщетно старающегося притвориться кроликом. — Все не так уж страшно, Ирочка! Только… Друг друга не защищать! А то знаю я вас…

— Покалечат же, — уныло пробормотал Черняев, который хрупкостью телосложения вовсе не отличался.

— Ну, Валера, ты же такой богатырь!

— Свет-Ванна! А женщины? Хоть та же Збарская?

Комова фыркнула:

— Ей не привыкать! Она у нас кадр старый, проверенный.

Гликерия Пантелеймоновна с трудом изобразила улыбку.

Обняв за плечи растерявшуюся Извекову, Светлана Ивановна сладко пропела:

— А вы, дорогая, на первый план. К Огульникову, Радкевичу и Загурской. Режиссер отсмотрел материал и остался в восторге! Ступайте, ступайте к ним.

Оглядываясь, словно еще надеясь на спасение, Извекова побрела в указанном направлении.

— Как агнца на заклание… — пробормотала Ирина.

Светлана Ивановна еще раз взглядом полководца перед сражением окинула свое войско, погрозила Ире пальцем и побежала к режиссеру, который уговаривал Загурскую. Героиня сопротивлялась, отчаянно тряся головой.

— Ах, черт, — произнес Черняев, неотрывно следя за невысоким плотным бородатым мужчиной в добротном черном пальто и меховой шапке пирожком, который, как казалось, суетился больше всех. — И Артур здесь! Ну, девочки, нам хана!

— Почему хана? — удивилась Стелла. — Он такой плохой? Или злой? Что он нам может сделать?

— Нет, он энтузиаст, а это в данной ситуации самое скверное, — объяснил Новиков, сплевывая себе под ноги. — Клевый бригадир. И народ подбирает со знанием дела. Стало быть, бить будут от всей души.

— Би-ить? — ахнула девушка.

— Ты разве не поняла, что Свет-Ванна сказала? — криво усмехнулась Ирина.

— Но я думала… что это понарошку.

— Мои мысли, мои скакуны! — взвыл дурным голосом Новиков.

Стелла с опаской посмотрела на гудевшую толпу массовщиков, среди которых шныряли какие-то люди, видимо объясняя «бойцам» задачу, и решила, что Новиков прав и «нам песня строить и жить помогает».

— Михаил, Михаил, самый гнусный крокодил! — пропела она, притопывая в такт ногами.

Все засмеялись, и она, ободренная успехом, продолжила импровизацию:

— Михаил, Михаил, чтоб ты веник проглотил! Михаил, Михаил, что ты с нами учудил! Михаил, Михаил…

— Ты подлейший из мудил! — перебил ее Новиков.

От неожиданности Стелла подпрыгнула и залилась краской — рифма, подобранная лысым Новиковым, ее совсем не восхитила.

— На исходную! — заорал в рупор режиссер.