Стелла искушает судьбу

Рите случалось бывать в гостях у знакомых — счастливых обладателей видеомагнитофонов, она даже умела обращаться с подобной техникой, однако возможности смотреть что угодно и когда угодно она еще никогда не получала. Она прекрасно понимала раздражение хозяев, собравших гостей, чтобы пообщаться и повеселиться, когда те самые гости начинали намекать, что, мол, неплохо бы посмотреть что-нибудь новенькое, а потом тупо пялились в экран, забыв и о хозяевах (для которых «новенькое» вовсе таковым не являлось), и о с любовью накрытом столе. В подобных случаях Рита обычно спешила предложить свою помощь недовольной хозяйке и уходила на кухню, хотя ей тоже очень хотелось посмотреть кино.

И вот в ее распоряжении оказался видеомагнитофон и огромная фильмотека. Она даже несколько растерялась и решила для начала посмотреть то, что уже когда-то видела. В конце концов, заметив, что кассеты стоят в строгом порядке — как книги на библиотечных полках: боевики с боевиками, мелодрамы с мелодрамами, фантастика с фантастикой, — Рита стала выбирать смелее и не пожалела об этом. После трех «Рембо» она взяла «Коммандо», затем «Крепкий орешек», потом «Бестселлер» и «Заварушку в городе» и еще множество разных фильмов, названия которых уже просто не удерживались в ее памяти.

В субботу вечером, после «Терминатора», прихватив из шкафчика в кухне очередной пакетик миндальных орешков, на залежи которых Рита наткнулась, отыскивая сахар, она решила поменять тематику. «Хищника» и «Левиафана» Рита посмотрела спокойно — недаром гордилась она крепкими нервами и выдержкой, однако «Сияние» Стенли Кубрика ее подкосило.

Маргарита вдруг вспомнила, что находится в чужой, а главное, пустой квартире, которая, точно по мановению волшебной палочки, наполнилась таинственными шорохами, скрипами и шелестом. Услышав, как грохнула дверь лифта, бедняжка подскочила и едва не закричала.

Решив, что все это никуда не годится, Рита поставила комедию. «Рыбка по имени Ванда» ее взбодрила, но стоило ей лечь в постель и смежить веки, как страхи вернулись. Она промучилась до пяти утра и теперь, проснувшись в двенадцатом часу, чувствовала себя разбитой и вялой.

Даже не убрав постель, она перебралась на диван и вновь включила видик. Нет, «Кровь и плоть» сейчас не годится. Рита вздохнула, встала и прошлась по комнате. Надеясь, что свежий воздух прояснит тяжелую голову, она приоткрыла балконную дверь, которую немедленно захлопнула — на улице определенно было слишком холодно, — однако от окна отошла не сразу.

Выпал снег. И город, казавшийся Рите столь серым, мрачным, столь негостеприимным и недобрым, преобразился. Точно дурнушка на собственной свадьбе, вдруг необъяснимо похорошевшая то ли из-за белоснежной фаты и красивого платья, то ли из-за внутреннего сияния, излучаемого ею самой. Солнце, лучи которого превращали чистый снег в волшебное искрившееся покрывало, казалось, оживило скучные однообразные коробки домов и превратило чахлые городские деревья в невиданной красоты волшебный сад.

Рита улыбнулась. Ей вдруг показалось, что все несчастья и разочарования, постигшие ее, отступили в далекое прошлое, воспоминания перестали быть мучительными, обиды — горькими… В ней проснулась надежда.

Наверное, «киномарафон» сделал свое дело, сыграв роль интенсивной психотерапии: избыток информации словно бы растянул часы, прошедшие с момента ее появления в этой квартире, в недели, а может быть, и месяцы. Сама Рита, разумеется, несколько иначе сформулировала для себя эту мысль — просто си вдруг показалось, что вместе с героями фильмов она прожила множество жизней, а поскольку финалы картин, в соответствии с американскими стандартами, всегда были оптимистичными и жизнеутверждающими, она подсознательно пришла к выводу, что иначе и быть не может. И солнце. И сверкающий снег. А почему должно быть по-другому?

Рита встряхнулась: да что же это она? Скоро Влад приедет, а она тетеха тетехой — не умыта, не одета, не причесана! Безобразие.

Она притащила из прихожей свои чемоданы и начала в них рыться. Ах, какая аккуратистка Людмила Сергеевна! Рита сама не упаковала бы вещи лучше. Положив на столик возле дивана косметичку, а в кресло бросив чистую маечку, она принялась искать свои голубые, самые лучшие и самые новые джинсы. Их не было. Как не было и любимого бирюзового пухового свитерка с вышивкой. Поминая черта, Рита принесла второй чемодан. Ни джинсиков, ни свитерка там тоже не оказалось.

«Ну и ну! Вот уж не ожидала! — возмутилась девушка. — Это же просто мелкое воровство… Или мелкая пакость? Пусть подавятся!»

По ногам дуло, и Рита поспешила одеться. К счастью, ее черные слаксы, которые она постирала в субботу утром, высохли, да и на ее старенький лыжный свитер с исландскими узорами ни Людмила Сергеевна, ни ее новая невестка не позарились.

Накрасившись, Рита заскучала. Убираться ей не хотелось. Да и что убирать-то? Она задернула полог у кровати, закрыла чемоданы, вынесла их в прихожую и отправилась на кухню.