Стеклобой

– Совсем не кричал. Не разуваясь и не снимая плаща, он прошел через комнату, открыл чемодан и быстро сложил туда то, что попалось ему под руку. После чего сухо сказал, что раз я готов принимать такие решения самостоятельно, то всю ответственность он с себя снимает, я волен делать все, что мне угодно, но вне стен его дома. А посему: «Вон отсюда».

– И что же ты стал делать?

– Ну для начала я доел пельмени. Потом оделся и отправился вон.

– На улицу?

– Мать сунула мне сотню и адрес родственников в Москве, и я в тот же вечер поехал на вокзал.

– Что ты собирался делать?

– Вообще я планировал поступать в МГУ и еще в несколько мест, чтобы попасть хоть куда-нибудь.

– И чем же ты хотел заниматься?

– Это смешно, но я, будучи все детство окруженным биографиями и историческими книгами, захотел стать историком, меня, как ни странно, действительно заинтересовали все эти колоссы, о которых я читал. Совершенно не в том аспекте, в котором хотел бы отец, но всё же. По сути, я начал изучать то, как устроены талантливые люди. Что и привело меня сюда.

– Но ты поступил?

– Нет. Только спустя год. Все это время я работал на кафедре одного из институтов, и, в конце концов, меня взяли, не знаю уж, из-за того, что всем примелькался, или потому что, наконец, терпимо подготовился. Эта мысль приводила меня в бешенство – отец, похоже, оказался прав. Помнится, он серьезно говорил уничтожающие меня вещи, казавшиеся ему жизненной правдой. Не все, говорил он, Митя, имеют способности, главное пораньше понять, есть ли они у тебя или нет.

– Это что же, быстренько выяснить, гений ты или нет?

– На гения папа не замахивался. Всегда уточнял для меня, что гения видно сразу, это врожденное, как болезнь. И добавлял с усмешкой, что я у него здоровенький. Так что вместо лишних амбиций мне следовало растить в себе терпение и упорство. Брать усидчивостью, обаятельной улыбкой, смекалкой, умением дружить с нужными людьми. Вот я, кажется, и взял. Ты завтра придешь или у тебя смена?

– Если больной будет достаточно страдать для этого.

Глава 5

Архив представлял собой двухэтажное каменное здание, втиснутое в длинный ряд крепко сбитых домов хозяйственного вида. Они стояли монолитной стеной, и хотелось надеть им уличные брекеты, чтобы разжать эту тесноту. Еще вчера он самонадеянно полагал, что забежит сюда ненадолго, проверить картотеку. Теперь очевидно, что ему придется здесь прописаться, чтобы выяснить, когда и как началось все это канцелярское безумие, и хоть чем-то заполнить зияющую пустоту, образовавшуюся на месте охристого в золото флигеля игорного дома.