Стекляный лабиринт

   - Нет. Давай лучше в "Сонет", там все свои, если что - прикроют.

   Юрий Астафьев в этот поздний час имел крайне неприятный разговор с дежурным врачом травматологического отделения больницы Рэмом Андреевичем Богомоловым, мужиком предпенсионного возраста. Он отличался скверным и вздорным характером. Он и врач то был, так себе, к нему прочно прилипла кличка Костолом, что не мешало Богомолову занимать должность заведующего отделением.

   - На каком основании вы ночью находитесь в отделении? - почти допрашивал он лейтенанта.

   - Хотя бы поэтому, - сказал Юрий, доставая свои корочки.

   Но Рэм Андреевич пренебрежительно отмахнулся:

   - Не утруждайте себя! Я сегодня разговаривал по телефону с вашим начальством и сообщил, что угрозы для жизни этой вашей Орловой нет, так что извольте сейчас же покинуть стационар.

   - И кто же имеет право находиться в палате вместе с больным? - с закипающей в душе злостью спросил лейтенант.

   - Только близкие родственники, члены семьи. Вообще я думаю, что и им уже тут делать нечего. Кризис явно миновал, и мы вполне обойдемся своими силами. Завтра я попрошу родных больной покинуть отделение.

   "Козел, что творит, а?! И надо же, именно он дежурит сегодня, другому кому-нибудь можно было бы честно рассказать об опасности, грозящей Ольге. А этот тип опасный, сразу помчится докладывать".

   Неожиданно лейтенанта осенила простая и забавная идея:

   - А я тоже являюсь членом семьи Орловых.

   - Это, каким же образом? - ухмыльнулся Богомолов, высоко подняв белесые брови.

   - Я Ольгин жених. Мы недавно подали заявление в загс.

   Врач засмеялся и, поднявшись из-за стола, отправился прямиком в палату номер пять. Там, как всегда, горел свет, на койке, придвинутой поближе к дочери, дремала Анна Владимировна. При виде столь странной, возникшей среди ночи делегации она порывисто вскочила.

   - Послушайте, мамаша, вот этот молодой человек утверждает, что он является женихом вашей дочери. - Богомолов пренебрежительно ткнул большим пальцем себе за спину.

   Сонная, ничего не понимающая Анна Владимировна переводила недоуменный взгляд с доктора на лейтенанта.

   - Кто, Юрочка? - спросила она.

   - Да. Вот этот тип с милицейскими корочками, - усмехнулся Рэм.

   До Орловой наконец дошло, о чем идет речь, более того, она увидела, как отчаянно лейтенант подмигивает ей из-за спины невысокого костоправа. Астафьева она считала хорошим, симпатичным парнем, и она радостно закивала головой:

   - Да-да, это так. Юрочка, в самом деле, Ольгин жених.

   Этого Богомолов никак не ожидал. Он резко развернулся и, уставившись в лицо неожиданному жениху, своими маленькими, пронзительными глазками, процедил:

   - И все равно это не дает вам права оставаться в отделении: в палате уже есть ухаживающий за больной. Ясно?

   - Ясно, - согласился Юрий и вышел вслед за доктором.

   Тот, пребывая в дурном настроении, прошел в ординаторскую, но, усевшись за стол, вновь увидел перед собой все того же надоедливого посетителя:

   - Вам же русским языком сказано! Покиньте отделение, иначе я вызову милицию!

   - Вызывайте, только приедет патруль с парой сержантов, которых я разверну на сто восемьдесят градусов, понятно?

   - Я сейчас позвоню вашему начальнику, как его, Мамонов, что ли?

   - Звоните, в час ночи он очень обрадуется вашему звонку.

   - Слушай, парень, мне плевать, кто ты, но я тебя отсюда выставлю в любом случае!

   - А спорим, нет?

   - Это почему же? - ухмыльнулся доктор.

   Неожиданно Юрий вспомнил недавний рассказ Колодникова о своем разговоре с Мамоновым, и, выхватив свой пистолет, сунул его под кадык костолому.

   - А вот почему, - довольно грозно сказал он. - Если с Ольгиной головы упадет хоть один волосок, твои мозги будут соскребать с этого потолка!

   Астафьев говорил все это вполголоса, но с такой яростью, что травматолог отчетливо понял: этот исполнит свою угрозу. В стенах больницы Богомолов привык чувствовать себя вольготно, но на этот раз испугался по-настоящему. Чего стоил только один взгляд этого чокнутого мента!

   - Ты... вы не надо так, - сдавленным голосом просипел он: дуло пистолета давило на горло и мешало говорить.

   - А как надо? Ты же, с-сука, нормальных слов не понимаешь?!

   "Черт с ним, - подумал доктор. - Пусть переночует, а там я дойду до прокурора, до этого Мамонова, и ему мало не покажется".

   - Хорошо, оставайтесь, я разрешаю, - прохрипел он.   

   - Ну, вот и ладушки, - сказал Астафьев, пряча пистолет в кобуру. - Я знал, что мы договоримся.

   Он вышел в коридор все еще во взвинченном состоянии, вытер со лба пот и, дойдя до знакомой палаты, сказал стоящей на пороге встревоженной Анне Владимировне:

   - Все-таки я прописался тут у вас.

   - Это так хорошо, Юрочка, с тобой как-то спокойней.   

   Колодников с компанией еще не успели выехать с улицы Достоевского, как ожила рация, и искаженный хрипом эфира голос дежурного сообщил:

   - Семеновка, всем патрульным машинам, в доме номер шесть по улице Молодогвардейской избит человек. Преступники скрылись на коричневой машине, предположительно "девятке".

   - Слушай, это же мой дом, - удивился майор. - Ну-ка, поехали туда!

   Колодников включил рацию и уточнил: