Стекляный лабиринт

   В один из осенних темных вечеров прошлого года Юрий Иванович погиб - его сбил на грузовике пьяный водитель. От своего наставника Пашка унаследовал трудолюбие, стойкость к выпивке, а заодно и прозвище: "начальник кладбища". Настоящие начальники были и не прочь взять парня на постоянную работу, но в свои двадцать два года он не имел не только трудовой книжки, но и никаких документов вообще - метрики Пашки выбросили новые жильцы барачной комнаты вместе со всем остальным бурлацким хламом. В табеле же по-прежнему числился Юрий Иванович, а зарплату его исправно получали главбух и директор.

   Бурлака деньги не интересовали...

   С некоторых пор плата за рытье могил изменилась и зависела теперь от растущего курса доллара. Неизменными остались лишь литр водки и батон вареной колбасы с булкой хлеба. Водкой и частью денег Пашка честно делился с пьющим экскаваторщиком, а колбасу съедал сам. Оставшиеся деньги тратил на традиционное по субботам посещение бани и покупку всякой всячины. Он по-детски радовался, расставляя на столе в сторожке пиво и мороженое, лимонад и селедку.

   Но в последнее время у него начали появляться и хорошие, по меркам кривовских бомжей, деньжата.

   Тем ранним утром, в понедельник, когда июньская заря едва забрезжила на востоке, к его кладбищенской сторожке подкатили две машины - синяя "десятка" и полуторка "газель". Из легковушки выскочил невысокого роста, но крепкого телосложения, русоволосый парень и, подбежав к сторожке, постучал в дверь.

   - Эй, Бурлак, вставай, работа есть! - закричал он.

   - Открыто, чего орешь-то? - донеслось изнутри.

   Дернув за ручку, гость убедился, что дверь и в самом деле не заперта.

   - Ты что, на ночь не запираешься? - удивленно спросил он, войдя в единственную, довольно грязную комнату.

   - А кого бояться-то? - недовольно буркнул сидевший на кровати Бурлак. - Как кого? - удивился парень. - Покойников. Я бы ни за какие деньги здесь ночевать не согласился!   

   - Чего их бояться, лежат себе и лежат, - продолжал бурчать хозяин, натягивая кирзовые сапоги. - Чего надо-то, опять кого закопать?

   - Не опять, а снова, - хохотнул Шурик, так звали парня, и выскочил на улицу.

   - К последнему ряду поедем, - мрачно сообщил могильщик, вышедший следом.

   Прибыв на место, автомобили остановились, и три бугая выгрузили из "Газели" ковер, свернутый в объемный рулон. Даже плотная его структура не могла скрыть очертаний человеческого тела.

   - А вырытых могил нет, что ли? - осматриваясь, спросил Шурик.

   - Не-а... Вчера было десять штук, и все ушли.   

   - Ого, вот это мрут у нас в Кривове! - удивился кто-то из визитеров.

   - Да я быстро... - бормотнул Бурлак и принялся за работу. Копал он, казалось, медленно, не торопясь, но яма увеличивалась прямо на глазах.

   "Заказчики" стояли в стороне, переговариваясь о чем-то и посмеиваясь, изредка бросая взгляды в сторону могильщика.

   - Во, шурует, - заметил один из них.

   - Ты че! - отозвался другой. - Я тестя год назад хоронил, в январе. Мы экскаватором еле могилу наковыряли, а этот один, вручную, ломом да лопатой. Ручищи, вишь, какие?

   - Да, силен парень.

   Потом они что-то коротко обсудили, и к могильщику направился все тот же Шурик.

   - Слышь, Бурлак! Так мы поедем, один здесь управишься?

   - Езжайте, - равнодушно ответил тот, продолжая методично копать.

   - На вот тебе, за хлопоты, - Шурик сунул в карман его спецовки несколько сотенных бумажек. Полиэтиленовый пакет, брякнувший бутылками, он осторожно поставил на землю. - Ну и это, как всегда.

   Машины уехали, а Бурлак продолжал работать так же размеренно и с прежним упорством. Первый раз он хоронил тело для этих же парней с год назад. Могилы учитывались отвратительно, само руководство появлялось на этом убогом погосте хорошо, если раза два в месяц. Так, что закопать очередного покойника Бурлаку не стоило ничего. Единственное, что он просил, чтобы покойник был, хоть во что-то завернут, и все дело происходило ночью, подальше от глаз любопытных.

   Грунт в этом месте попался тяжелый, и вопреки правилам Пашка вылез из ямы отдохнуть. Он наслаждался свежим утренним воздухом. Тишина и покой, как всегда, умиротворяюще действовали на него: хотелось сидеть вот так, хоть до вечера, пребывая в каком-то тихом покое. Из оцепенения его вывел раздавшийся стон.

   Бурлак подумал, что ему показалось, убеждал себя, что послышалось, мало ли что... И, когда он почти полностью уверовал в свои рассуждения, раздался второй стон, настолько явный, что Пашка не стал ничего придумывать, а мгновенно понял, что это именно стон и идет он из скатки ковра.

   Волосы на голове его зашевелились, хотя он давно не боялся покойников, знал, как они выглядят и через год, и через два. За время, проведенное на кладбище, ему приходилось раскапывать могилы и извлекать оттуда "жмуриков" по специальному разрешению милиции. Он даже знал, что это называется эксгумация. Иногда приходилось и перезахоранивать кого по просьбе родственников с разрешения кладбищенского начальства. Так что Бурлак насмотрелся всякого, но этот простой звук, издаваемый живым человеком, ввел его в состояние животного страха.