Стекляный лабиринт

   - Ты дурак, - оборвала мэра жена. - Ты совсем рехнулся со своей религией. В то время как наш сын может сесть в тюрьму, ты думаешь о какой-то ерунде. Ты знаешь, что такое тюрьма, ты понимаешь, что Петруша не может там находиться?!

   - Что значат страдания физические по сравнению со страданиями души. Он искупит свои грехи и очистится...

   - Я тебя не пущу, я тебя никуда не пущу!

   Она встала, закрывая собой дверь, но Стародымов только усмехнулся и, развернувшись, пошел в другую сторону, в спальню. Валентина увидела, что он вытащил свой парадный костюм и неторопливо, тщательно начал одеваться. Вот тогда первая леди города и метнулась к телефону.

   - Он сошел с ума, - повторила в микрофон Валентина Павловна. - Он хочет пойти в прокуратуру и рассказать все, про наших детей и эту девку.

   - Точно свихнулся, - пробормотал Мамонов, ошалевший от такого неожиданного поворота дел. - Это он серьезно?

   - Вполне. Сейчас он одевается.

   - Он, может, пьяный? - предположил подполковник.

   - Нет, абсолютно трезвый.

   - Это хуже.

   - Да он сдвинулся на своей религии, ты бы слышал, что он тут нес!

   - Я уже слышал это вчера.

   - Миша, что же нам делать, ведь наших детей посадят, ты понимаешь, это?! - она уже кричала в телефонную трубку, а из глаз текли слезы.

   - Тихо! Во-первых, не кричи, дай подумать.

   "Позвонить Гусю, сказать, чтобы тот послал людей и убрал старого придурка. Но это долго, прокуратура в двух шагах от его дома. Да и надо еще найти человека, который согласится пойти на такое дело, все-таки не кто-то, а сам мэр. Тут нужна решимость..."

   - Миша, ну сделай хоть что-нибудь! Надо его как-то остановить!

   "Как?! - подумал Мамонов. - Кто его может остановить?"

   Но тут в голову ему неожиданно пришла совсем простая мысль.

   "Только жена и сможет его остановить".

   - Валя, у вас где-то был пистолет? - спросил Мамонов.

   - Да, есть, небольшой такой.

   - Найди его.

   Не понимая, зачем это нужно, Валентина метнулась к стенке, открыла бар и начала в нем рыться, нещадно вышвыривая на пол шкатулки с украшениями, папки с документами. Наконец она нашла то, что искала. В шкатулке с палехской росписью лежал небольшой пистолет, "ПСМ", приобретенный Стародымовым года три назад по совету того же Мамонова. Взяв пистолет, она вернулась к телефону и, тяжело дыша от волнения, спросила:

   - Я нашла его и что теперь?

   - Возьми его в левую руку, ты ведь левша?

   - Да. Взяла.

   - Там сзади, с тыльной стороны, есть такой выступ. Отожми его назад.

   - Отжала...

   - Теперь передерни затвор. Сделала? Молодец. А теперь слушай. Стрелять лучше в висок, желательно один раз. Можно в сердце, но это хуже, можно промахнуться, и он будет еще долго жить.

   Наконец до Валентины дошло, на что ее толкает Мамонов.

   - Так ты... предлагаешь мне убить Сашу? - запинаясь, спросила она.

   - А что, разве есть другой выход? - спокойно спросил Мамонов. - Ты же говорила, что ради сына способна на все. Вот и останови его. Не бойся, я тебя прикрою, изобразим это все как самоубийство или, наоборот, как убийство по заказу претендентов на кресло мэра. Главное, ты не бойся. Сделаешь это, я приеду, и все будет хорошо.

   - Нет, я... я не могу вот так, сразу!

   - Можешь! - Мамонов говорил жестко и уверенно. - Ты все можешь! Потому что ты любишь своего сына. Разве не так?

   - Да... - слабым голосом сказала она, впадая в транс от слов подполковника. - Я сделаю.

   - Ты же не хочешь, чтобы он сидел в тюрьме, долго сидел.   

   Дверь спальни открылась, и Александр Иванович Стародымов, в черном парадном костюме, строгий и решительный, прошел мимо жены в прихожую. Он даже не посмотрел в сторону Валентины, не увидел в ее руках оружие. А та словно окаменела - стояла с телефонной трубкой в одной руке, с пистолетом в другой. Она слышала, как звякнула обувная ложка, - муж надевает ботинки, сейчас уйдет. И лишь когда щелкнул замок входной двери, Валентина кинулась вперед, закричав во все горло:

   - Саша!

   Стародымов остановился на пороге, обернулся на вопль жены.

   Та быстро пробежала через прихожую, вскинула пистолет двумя руками и, почти вплотную приставив его к виску мужа, со всей силы нажала на спусковую скобу указательным пальцем. Грохнул выстрел, голову бургомистра отбросило в сторону, громоздкое тело начало заваливаться вправо и, упершись в дверной косяк, сползло на пол.

   Пальцы не подчинялись Валентине Павловне, она с трудом разжала их, выпустила пистолет, и тот мягко шлепнулся на упругий линолеум. Подойдя к телу, она потянула его за плечо и, когда оно полностью завалилось на пол прихожей, закрыла входную дверь. После этого Валентина вернулась в комнату, подняла телефонную трубку и, нисколько не сомневаясь, что ее по-прежнему слушают, сказала:

   - Миша, я сделала это.   

Глава 29

   Когда на милицейском "уазике" увезли арестованных, ставших заплывшими от побоев лицами похожими на разъевшихся бурятов, Колодников начал думать, что делать дальше. Он решил загнать в ангар "Ауди", оставив автомат в багажнике, и прихватить лишь пистолет Мысина. Но вторая машина, старенький патрульный "жигуленок", неожиданно сдохла и никак не хотела заводиться.