Стечение обстоятельств

Поняв, что вперед глядеть опасно, я решила ограничиться видом через боковое стекло, так как меня скрывала спинка переднего сиденья. Теперь мы все время ехали прямо, не сворачивая, надо мной мигали фонари, потом проехали отрезок по почти неосвещенной дороге, потом стало очень светло, похоже, въехали в город или поселок, он свернул направо, я отважилась и приподняла голову. Оказалось, мы въезжаем на мост. Теперь сомнений не осталось, это Варшава, в Горе Кальварии к мосту пришлось бы сворачивать влево. Вот сейчас он мчится по Вислостраде, теперь едем по Лазенковской трассе. Куда его черти несут, к русской границе, что ли?

Вот мы пересекли шоссе, отходящее на Люблин, впереди была Зеленка. Знакомый путь! Постой-ка, а сколько у меня бензина в баке? Не заправлялась я со времени возвращения, значит, бензин на исходе, до Вышкова не дотянет, и думать нечего. Кстати, думать было очень трудно, ибо физическое состояние весьма отражалось на умственном, а у меня занемели все члены. «Полонез» явно не был приспособлен для езды на корточках.

В Зеленке этот подонок неожиданно притормозил и свернул направо. Жаль, левую сторону я лучше знала. А он свернул вправо еще раз, потом влево, потом еще раз влево. Я старалась запомнить повороты. Шоссе закончилось, мы ехали по грунтовой дороге. Еще больше снизив скорость, он свернул последний раз вправо и остановил машину. Я услышала лай собак. Мерзавец вышел из машины. Я осторожно выглянула.

Машина стояла на крошечной въездной платформе у ворот какого-то дома, и мерзавец вышел как раз для того, чтобы отпереть эти ворота. За ограждением из проволочной сетки виднелся двор и большой дом, скрытый зеленью кустов и деревьев. Над входной дверью светила лампа. Две собаки выскочили из под ворот и, яростно лая, бросились к машине.

Медлить больше нельзя. Ну-ка, быстренько! В рекордно короткий срок я перемахнула через спинки передних сидений. Спасибо бандиту, двигателя он не выключил. И он еще не распахнул ворота, как я уже двинулась с места, следя лишь за тем, чтобы не раздавить этих чертовых псов. Реакция у подонка была что надо, бросив ворота, он успел выскочить к машине, а я успела рассмотреть его рожу в зеркальце, как раз на нее падал свет фонаря. И еще я увидела, как он выхватил что-то из-за пазухи и в вытянутой руке направил в мою сторону. Некогда мне было рассматривать, что он там выхватил, я резко свернула в первый подвернувшийся проулок, меня занесло, ничего страшного, зато машину прикрыли деревья и постройки. Вот только не кончится ли проулок тупиком? И эти собаки, несутся, проклятые, за машиной, не отстают. Я люблю собак, но не до такой степени, чтобы отдать себя им на растерзание.

Тупичка не было, но и дороги тоже, машина выскочила на луг, а, может, и незасеянную пашню, начала подскакивать и скрипеть. Хорошо, что это не мой «фольксваген», «полонеза» мне не было так жалко. Вот вдали показался свет фонарей вдоль шоссе, надо свернуть туда. Придорожный кювет оказался совсем мелким, я перевалила через него и выбралась на шоссе.

И сразу нажала на газ г ибо пришло в голову — непременно, подонок, бросится в погоню? Теперь не важно, знал ли он, что я еду с ним в машине, или нет. Если в его башке есть хоть капля мозгов, должен сообразить — я для него опасна, значит, меня надо обезвредить. Пока на шоссе совсем пусто, еду я одна, но долго ли так будет? Если это единственное шоссе, ведущее в Варшаву, он обязательно по нему пустится вдогонку. Впрочем, мог видеть, как я петляла по лугу, как пробиралась к шоссе, мне приходилось время от времени включать фары, мог и видеть. А машина какая-нибудь у него наверняка найдется... Во дворе дома я заметила трактор, возможно, есть и автомашина.

Сбросив скорость, я выключила фары и продолжала осторожно ехать дальше. Светил кусочек луны, вполне достаточное освещение. Въехала в какой-то поселок, потом оказалось — Чвартаки. Свернув несколько раз, я остановилась на маленькой улочке, скрытая со всех сторон в густой зелени.

Сидя в машине, я размышляла и вот к каким пришла выводам. Возможно, у него и была машина, да ведь он наверняка на ней отправился в Константин, а когда пришлось оттуда драпать, бросил ее, недаром вынужден был в мою забраться. Второй могло и не быть, вторая могла мне просто пригрезиться там, во дворе, рядом с трактором. Пожалуй, могу потихоньку двигаться...

Двигаться я решила проселочными дорогами, не выезжая на шоссе, и это была одна из самых больших глупостей, которые когда-либо приходили мне в голову. Я блуждала, как неприкаянная душа в чистилище, по незнакомым предместьям Варшавы, не зная, как из них выбраться. Да еще ночью... Да еще боясь расспрашивать редких прохожих...