Стечение обстоятельств

— Так что же такое произошло с деньгами на кооператив? — Юра свернул на тему, которая показалась ему любопытной. — Она рассчитывала на наследство?

— Не знаю, — вздохнула Людмила. — Это было до того, как я пришла работать в институт. Она как-то обмолвилась об этом, вот и все. А я не стала допытываться. Если вас интересуют ее мужчины, то вон тот, в серой рубашке, видите, — ее последняя пассия. Работает в Российском бюро Интерпола. Высокий блондин, полный такой, через два человека справа от вас — преподаватель из нашей академии. С ним Ирина рассталась в прошлом году. В смысле — роман у них закончился. А общаться, конечно, продолжают. Продолжали, — поправилась опять Семенова. — Корецкого я что-то не вижу, хотя уж он-то должен быть обязательно.

— Почему? — насторожился Юра. — Кто такой Корецкий?

— Женя Корецкий — врач-хирург из нашей ведомственной поликлиники. Это был самый длительный роман у Ирины, дольше даже, чем она замужем пробыла. Женя наблюдает ее отца, Сергея Степановича. Печень. Так что он по-прежнему вхож, так сказать, в дом.

— Послушайте, — взмолился Коротков, — у вашей подруги был хоть один роман вне милицейского круга или она специально себе любовников из МВД выбирает?

— А других-то где взять? — возразила Людмила. — Вся жизнь только дома и на работе. С другими и познакомиться негде. Это в двадцать лет бегают на дискотеки и студенческие вечера. А в нашем возрасте обходятся профессиональным кругом. Ирина однажды привезла роман из отпуска. Долго потом на воду дула, так обожглась. С виду интеллигентный, красивый, неглупый, а оказался дважды судим. Видели бы вы, что с ней было!

— А что было? Переживала сильно? — поинтересовался Юра.

— Да ни одной минуты. Мгновенно порвала с ним. И не за то, что судим, судимости-то были автотранспортные, а за то, что скрывал и замуж звал, собирался развестись. Должен ведь был понимать, что ей, майору милиции, иметь дважды судимого мужа не с руки.

— Как же она узнала о судимостях, если он скрывал?

— Случайно. Это ее взбесило. Ирина терпеть не могла, когда ее принимали за дурочку. Этот Валера был, насколько мне известно, единственным мужчиной, с которым она по-настоящему рассталась. Как отрезала. А все остальные даже и не догадываются, что их роман с Ирой закончен. Я ведь уже говорила, она ни с кем не обостряла отношений. Вот и создавала у своих «бывших» иллюзию, что все по-прежнему, только обстоятельства не складываются: то работы много, то командировка, то хаты пустой нет. Она к ним ко всем искренне расположена, только спать с ними не хочет. Иначе разве они были бы сейчас здесь, на кладбище?

Панихида подошла к концу. Шестеро плечистых мужчин подняли гроб на плечи, и провожающие двинулись к могиле. Юра поискал глазами ребят из оперативно-технического отдела, которые вели съемку похорон скрытой камерой.

— Посмотрите внимательно, Людочка, — попросил Коротков. — Здесь много людей, которых вы не знаете?

— Почти никого, — быстро ответила она. — В основном все наши, институтские. Вот девочки из информационного центра, у них Ира брала статистику. Те, что рядом с отцом, — родственники. Следом за нашим начальником идет мужчина — его я не знаю. И в самом конце двое с большими гладиолусами — их тоже впервые вижу. Странно все-таки, что нет Корецкого.

Коротков остановился. Он сам не понимал, почему ему так не хочется отпускать от себя Люду Семенову, доверчиво опирающуюся на его руку. Но дальше тянуть уже неприлично.

— Спасибо вам, Люда, — тихо сказал он. — Не буду больше вас терзать. Вы идите, попрощайтесь с Ириной. А мне пора.

Он прошел сквозь медленно двигающуюся толпу, на секунду замедлив шаг сначала возле невысокого смуглого мужчины в роговых очках, потом приостановился около двоих с огромным букетом гладиолусов, почти полностью закрывавшим их лица. Теперь он был уверен, что видеокамера зафиксирует всех троих крупным планом.

Шагая по Крестовскому мосту и почти задыхаясь от заполнявшего легкие тяжелого зноя, Юра Коротков пытался настроиться на дело Плешкова, которому предстояло посвятить часть дня. Но мысли съезжали куда-то в сторону, упорно выталкивая на поверхность тихий голос: «Я не шучу. Женитесь на мне».

* * *

«…Она тянула на себе весь план отдела. Свои темы закрывала, к чужим подключалась. Пахала как ломовая лошадь. В субботу выходила, в воскресенье, на праздники брала работу домой. Начальник наш на нее буквально молился. А она стеснялась лишний раз с работы отпроситься…»