Стажер: Система Иерархии

- Вы не знаете сами что в вашей природе. Вы желаемое выдаете за действительное, не зная потом что вам делать с этим действительным. Каждое ваше действие меняет реальность, не изменяя при этом вас самих.

- Быть может, потому что мы сами не знаем что реально, а что иллюзорно?

- Да, возможно это так. Посмотри на них – он указал рукой на гуляющих людей – они думают что они все еще живы, между тем как они давно мертвы и их глаза давно сомкнулись.

- Это мир куда попадают умершие?

- Не все. Каждый распределяется по тяжести своей души, всего того что он приобрел за жизнь. Это мир тех, кто самовольно покинул землю, ушел преждевременно.

- Я думал что все будет намного страшнее, ужаснее…

- Что может быть ужаснее того, что уже нельзя изменить? В другие сферы попадают хоть малые проблески света, а тут, тут всегда так - неизменно и неизменимо. Даже солнце не дает тепла.

- И нет выхода?

- Можно сказать и так – вздохнул темный – да и каков выход у тех, кто уже не хочет никуда идти? Тут теряется память, только остается смутное осознание самого себя и муки того, что уже нельзя изменить. Они остаются прикованы к своим телам пока не исполниться их час предписанного исхода.

- Но этот парк, осень, природа - не вяжется с тем, где они должны пребывать.

- Все что ты видишь - твое восприятие, твой мир накинутый на холст реальности… они видят по-другому, и воспринимают иное. Если ты ощущаешь лишь налет грусти, то они приемлют лишь безысходность, бездонную пропасть что их поглощает, пропасть без надежды на возвращение, из которой нет возврата.

- Ты хочешь сказать что…

- Я ничего не хочу сказать… - все что ты видишь, этот парк, листья что стелятся под нашими ногами, даже этот ветер – этот мир построен тобою… а их мир – это преисподняя. Посмотри на них внимательнее – они даже не видят друг друга, весь их мир - это глубочайший ад, ад ненужности и забвения.

- И что будет с ними?

- А что может быть страшнее этого? Ничего не будет. Как для них может хоть что-то быть? Ведь у них все давно сгорело и все угасло, даже пепел рассеян ветром и лишь могилы где они похоронены, напоминают о том что они хоть когда то были…

Мир перед моими глазами померк и угас, а может, угасло их солнце. Кто знает?

-7-

Холодный, пронизывающий ветер пробирал до самых костей. Я молча смотрел на гулко шумящую в провале перил черную воду. Весь мир был только отражением, отражением того что было во мне. Какой может быть выход из ситуации, когда нет выхода? Куда не сунься - везде одни тупики и ни одной спасительной лазейки. Все пути были отрезаны, все кроме одного - самого последнего. И никто этот выбор, и этот шаг за человека не сможет ни сделать, ни пройти. Сколько не пытайся. Какой может быть выход? Да самый простой – изменить себя.

Я бросил окурок в черную воду, проследил его святящийся след и запахнув поплотнее куртку пошел вдоль моста. Спустя какое-то мгновение из молочно-белого тумана вышагнула фигура в угольно-черном плаще, и щелкнула зажигалкой, раскуривая сигарету.

- И что, так все и закончилось?

- Да кто их знает, возможно, и так. Самое тяжелое в нашей работе - убедить живых в том, что они еще живы.

Я остановился, постоял мгновение в раздумьях, а потом все же обернулся:

- А что делать тому, кто это только-только осознал, может быть впервые в жизни поняв, что все в мире зависит только от него?

- Возможно, надо сперва пригласить двух уставших ангелов на чашку кофе.

Я улыбнулся и согласно кивнул головой:

- Найдем, если надо. Помнится, у тебя машина неподалеку, Сильф?

Сильф только подмигнул и пошел прогревать машину, а мы с Равеном остались стоять и смотреть, как сквозь туман проступают звезды.

- Спасибо тебе.

- Да не за что. Одной коррекцией больше, одной меньше. Ты думаешь, мир это заметит?

В ответ он лишь пожал плечами, с непривычки неловко пряча под плащом сияющие ангельские крылья:

- Кто знает, возможно, еще научится.

Россия, Миасс, февраль 2009 года