Ставок больше нет

По дороге из своего загородного дома Гаспарян немного протрезвел – к неудовольствию водителя он опустил в такси стекло и сидел, подставив лицо струям холодного ветра.

Набрал на панели домофона номер квартиры…

Из динамика донеслось:

– Входите, я жду вас.

Гаспарян растворил дверь и оказался в уютном, со вкусом декорированном подъезде. Деревянные перила просторной, широкой лестницы держались на переплетенных стеблях экзотических цветов.

Отчего-то они привлекли внимание Артурчика. «Архитектору нравились тропические растения! Воплотил в чугуне, – подумал он. – Третий этаж… Поднимусь по лестнице!»

В последнюю секунду передумал и вошел в кабину лифта. Нажал кнопку и его в полной тишине понесло вверх.

Кабинет в здании службы безопасности

– Находиться в Кремле приятно… Особенно, учитывая факт, что вы с президентом старые сослуживцы, – Свиридов пытался говорить спокойно, но раздражение прорывалось.

Гараничев знал: шеф его недолюбливает. Но такую откровенную неприязнь тот демонстрировал впервые. Особенно неожиданно: упоминает главу государства.

– В Кремле у меня много дел… – устало проговорил Михаил Павлович. Одолевало желание закрыть глаза и расслабиться. С удовольствием выпил бы рюмку коньяку.

По телефону Свиридов требовал приехать срочно. Тут же заставил ждать перед дверью больше часа. Зачем?

– Какие дела?!

Гараничев удивленно вскинул глаза. Шеф прекрасно осведомлен о всех событиях. Подковерная борьба внутри службы достигла кульминации. Похоже, Гараничевская «партия либералов» терпела поражение.

– Я получаю угрозы. Некто требует, чтобы покинул Кремль… Я должен остаться и получить нить.

– Послушайте, скоро рассветет. Не нужно рисковать. Поезжайте домой, урвите пару часов сна. Есть проблемы. Вы их упорно не замечаете. Космонавты мертвы?..

– Не знаю…

– Переключитесь на атомный объект. Ваши люди должны вылететь туда.

48.

Артурчику казалось: в этой со вкусом и дорого обставленной гостиной он сидит уже целую вечность. Анна Мацыгина оказалась молодой женщиной, которая выглядела, как человек, которого окружающая роскошная обстановка угнетает.

Неуверенность и страх отражались в ее лице и делали его непривлекательным. В те минуты, когда она не смотрела с затаенной надеждой на Гаспаряна, взгляд ее тревожно перебегал с предмета на предмет.

– Вы уверены, что он спит? – спросил Артурчик и подняв со стола чашку с давно остывшим чаем, сделал маленький глоток.

Вычислительный центр Академии наук

Рудалев протянул секьюрити удостоверение. Тот взял его в руки. Долго рассматривал, вернул обратно.

– Проходите…

Свет в знакомых стенах светил как обычно: ровно и безжизненно… Ночь здесь отличалась от дня тем, что навстречу не попадалось ни одного человека. Лифт, этаж… Рудалев не испытывал никакого волнения. Думал не о сенсации, которую обнаружил Саня. Интересно, поезда метро завтра тоже будут проезжать станцию «Южная» без остановок?

* * *

– Нет… – она уставилась куда-то в пол под столиком. Рот был слегка приоткрыт. Чашка, поставленная Гаспаряном на блюдце, негромко звякнула. – Наоборот, мне кажется, он не может спать. Не может же он просыпаться среди ночи без будильника, одеваться и выходить из дому…

– Но он ведь делает это не каждую ночь. Это не может происходить все дни подряд.

– Вы правы… Но я так устала!.. Я воспринимаю все, как через какой-то туман. Мне кажется все это день за днем повторяется.

Чай перед ней оставался нетронутым.

Артурчик огляделся: ближе к окну, по краям которого висели те самые тяжелые багровые гардины, которые он видел с улицы, стоял белый концертный рояль. Крышка, закрывавшая клавиатуру, была открыта. На полочке – ноты.

– Кто на нем играет?

– Я… – безучастно ответила Анна. – Но это так… Скорее для души. Последний концерт для публики я сыграла пять лет назад.

Гаспарян продолжал исподтишка осматривать залу. Мебель в современном стиле из натурального дерева и металла, поблескивавшего в электрическом свете, была обтянута кожей белого цвета. Белым же был ворсистый искусственный ковер, лежавший на полу. Темная антикварная горка у стены выбивалась из цветовой гаммы. Не подходила к современной мебели и картина с античным сюжетом, висевшая на стене.

– Это подлинник! Муж приобрел его на аукционе… Кажется, в Лондоне. Он стоит огромных денег, – поймав его взгляд проговорила она.

Белая арка отделяла ярко иллюминированную залу от темного коридора. Мрак, начинавшийся за порогом, символически обозначенным узором лакированного дубового паркета, таил угрозу.

– Где комната вашего сына? – спросил Артурчик, глядя в проем.

– Там, справа, за поворотом…

Гаспарян не был в той части квартиры.

– А знаете, – вдруг добавила она. – Ведь он не родной мой сын. Он родился у Мацыгина от брака с другой женщиной. Она умерла.

Вычислительный центр Академии наук

Программист был мертв. Кровь, вытекшая из него на ковровое покрытие, уже впиталось. Саня лежал лицом вниз. Обе руки подобраны под живот.