Ставок больше нет

Ман, воспользовавшись тем, что сопротивление жертвы ослабло, чуть отпустил петлю, выровнял на шее жертвы шнур и снова старательно, с максимальным прилежанием затянул удавку.

Уже через минуту все было кончено. Лом почувствовал, как женское тело дернулось под ним в последней попытке вырваться, освободиться и... обмякло. Расслабилось. Рот девушки приоткрылся, обнажая зажатый между зубами язык.

Подталкиваемый каким-то извращенным любопытством, Лом заглянул в широко открытые глаза Ленки. Почему-то сейчас в них оставалось только выражение безмерного удивления.

– Уф-ф! – Ман, оставив глубоко впившийся в кожу шнур на шее жертвы, потряс в воздухе кистями рук. На пальцах – глубокие покрасневшие борозды. – Вот же сука! Думал, вырвется!

Лом промолчал. Впервые в своей непутевой жизни он чувствовал что-то похожее на жалость.

– У тебя нож с собой? – неожиданно спросил у напарника Ман.

– Нож? – пустым, непонимающим взглядом вперился в лицо напарника Лом. – Нож... А, да! С собой! В кармане.

– Доставай! – приказным тоном потребовал Ман, растирая руки.

Лом извлек из кармана выкидуху, полученную от напарника прошлой ночью. Большой палец привычно вдавил кнопку. Вылетело из рукоятки лезвие, со звонким щелчком вставая на фиксатор.

– Держи, – с жалостью и какой-то растерянностью поглядывая на мертвую и такую некрасивую сейчас Ленку, Лом протянул нож Ману.

– А мне он зачем?! – удивился тот.

– Не понял! – вытаращил глаза здоровяк.

– А чего тут не понять?! – Лицо Мана приобрело какое-то злобное, хищное выражение. – Режь!

– Че резать?! – Вообще-то Лом уже понял, что хочет от него Ман. Но все еще отказывался в это поверить.

– Бабу режь! – безжалостно приказал Ман.

– Так она же уже, типа, все, – чувствуя, как немеют губы и трещат от боли виски, чуть слышно прошептал Лом.

– А ты что, думаешь, я один на нее "грузиться" должен?! – лицо Мана перекосила злобная усмешка. – Не-ет! Мы с тобой одной веревочкой повязаны! И в этой делюге, если че, вместе пойдем! Так что давай режь!

Какие-то мгновения Лом колебался. И даже бросил оценивающий, примеривающийся взгляд в сторону Мана – а что, если его... того? Один длинный, сильный удар под подбородок, в незащищенное горло. Отшлифованная рукоятка ножа вдруг заскользила в моментально вспотевшей ладони.

– Лом! – Теперь Ман уже не пытался приказывать – просил. – Не тяни время. Менты здесь будут с минуты на минуту.

– Да? – хрипло спросил здоровяк и облизнул пересохшие губы. Лезвие ножа чуть качнулось, принимая более удобное положение для смертельного удара.

– Да! – убежденно ответил Ман, стараясь ничем не проявить охватившего его страха. – Нам с тобой уходить надо! А что касается бабы... Пойми, мы с тобой должны верить друг другу! Полностью, до конца! Нам с тобой еще бабки надо забирать! И как же мы это сможем сделать, если между нами полного доверия не будет?!

– Бабки... – повторил магическое слово здоровяк, и Ман с облегчением заметил, как отмякают его глаза, как исчезает из них жажда убийства, стремление пролить чью-то кровь.

– Ну, давай, Лом. Она ведь все равно уже мертвая.

– Мертвая. – Сумасшедшинка во взгляде Лома растаяла полностью, исчезла. И только в эту минуту Ман в полной мере начал отдавать себе отчет, какой опасности он только что сумел избежать. На лбу выступили крупные капли пота.

Лом в это время ловко перекрутил нож в ладони лезвием вниз, примерился и, широко размахнувшись, отвернулся и несколько раз вонзил нож женщине в грудь. Остро отточенная сталь с отвратительным хрустом и каким-то жадным чавканьем рвала еще теплую плоть.

– Хорош! – сказал Ман после пятого удара, заметив, что Лом начинает входить в раж. – Уходим!

Здоровяк, послушно встав с дивана, небрежно отер лезвие о потертый гобелен.

Уже на площадке, закрывая поплотнее входную дверь, Ман с сомнением покосился на обитель любопытной бабульки. Надо бы, конечно, и ее приговорить... Для большей надежности.

Но вот только дверь выглядит внушительно. И кто знает, одна ли она дома? Не создаст ли попытка расправы еще больших проблем?

"Да что она может запомнить, карга старая? Ничего уже не соображает, наверное! И узнать – хрен узнает!" – решил Ман и, потянув апатичного, какого-то потерянного Лома за рукав, решительно сказал:

– Пошли! Нечего здесь делать!

Вновь послушный партнер тяжело затопал вниз по лестнице, следом за старшим и более изворотливым приятелем.

2

– Значит, все-таки чеченцы. – Сумин, а вместе с ним и вся группа, работающая по делу Мацкевича, только что вернулись в управление с поста ГИБДД "Северный". Вообще-то насчет "группы" сказано довольно громко – Михайлов в настоящее время занимался розыском Лены Панкратовой, а Борисов... "Важняк" все еще оставался на месте происшествия. Работал.