Ставок больше нет

Он тоже, как и Лом, был довольно высокого, за метр восемьдесят, роста, но только на этом внешнее сходство заканчивалось. Если садист выглядел тяжеловесно могучим, бугрящиеся мышцы распирали рубаху – этакий дуб, крепко вросший в землю двумя колонноподобными ногами, то его напарник отличался некоторой утонченностью. В то же время он не казался физически слабым человеком, "ботаником" – больше напоминал натянутую пружину. Резкий, стремительный, подвижный, широкоплечий при тонкой гибкой талии, крепкая шея... Светлые волосы, длина которых была немного больше нормы... И взгляд уверенного в себе и собственных силах человека. Хозяйский или командирский взгляд. При определении лидера этого тандема сомнений быть не могло...

Лом взял сигарету из лежащей на столе пачки, прикурил... Глубоко, со вкусом затянулся... Опять оглянулся в сторону жертвы – та оставалась все в том же положении. Отворачиваясь, перехватил укоризненный взгляд своего напарника-командира. Шумно выпустил дым и хрипловато сказал, успокаивая то ли его, то ли себя самого:

– Ништяк!.. Оклемается, падла...

Старший ничего не ответил, просто отвернулся. Иногда подельник раздражал его до такой степени, что он испытывал нестерпимое желание превратить эту дегенеративную рожу в мясной фарш.

Неожиданно откуда-то из-за стены в пыточную ворвались звуки музыки. Это было настолько неожиданно и неуместно, что оба – и старший, и его напарник, не отличающийся тонкостью душевной организации, – вздрогнули от неожиданности. А уже покойный Михаил Круг громко пел о тяжелой жиганской судьбе...

– Да она там что, ох...ела уже совсем?!. – взорвался старший, оправившись от неожиданности.

Сделав несколько стремительных шагов в сторону, он резко распахнул почти незаметную взгляду дверь в стене. За этой дверью обнаружилась еще одна комната. Хотя скорее комнатушка – жизненного пространства едва хватало на то, чтобы поставить диван и небольшой стол.

На этом самом столе буквально заходился в крике небольшой, но довольно мощный кассетный магнитофон. Перед ним, в такт басам, подпрыгивал на гладкой, но грязной столешнице "пятикубовый" пластиковый шприц. Такие обычно называют "одноразовыми", только этот, захватанный и изрядно потертый, использовался явно неоднократно. На стенках шприца были заметны остатки какой-то желтоватой жидкости...

На продавленном диване в свободной позе лежала молодая женщина. Казалось, она спала, но глаза ее были широко открыты, зрачок сужен в булавочную головку. Бессмысленный взгляд был направлен куда-то вверх, но не в потолок, а значительно дальше, в космос, в бесконечность Вселенной... В углу ярко накрашенного рта пузырилась слюна...

– Ну, сука!.. – замахнулся было старший, но лежащая девица никоим образом не отреагировала на его угрожающее движение. Ей, судя по всему, сейчас на все было наплевать...

Старший опустил руку, так и не ударив. В любом действии изначально должен быть заложен какой-то смысл. В избиении этого существа смысла не было... Она сейчас все равно ничего не понимала и не чувствовала... Поэтому старший просто выключил магнитофон...

Но тут же из-за его плеча протянулась толстопалая лапа, и музыка зазвучала вновь.

– Ты чего?!. – развернулся старший к своему напарнику. Он уже едва сдерживал себя – руки сжались в кулаки и чуть подрагивали, готовые в любой момент нанести удар.

– А че?!. – приподнял брови Лом. – Ништяк песня! Жизненная...

Впрочем, здоровенного садиста в эту минуту в большей степени заботила не музыка, а довольно высоко открытые задравшейся юбкой тощие бедра девицы, обтянутые черным капроном. Он даже плотоядно облизнулся, глядя на них...

– Ладно, ты хоть потише сделай, что ли... – Злость старшего улетучилась сама собой. Глупо злиться на это существо, живущее только животными инстинктами...

– Лады... – согласился Лом. Музыка действительно стала значительно тише... А сам садист все никак не мог оторвать взгляд от сомнительного качества "прелестей" дамы. Его сопение потихонечку становилось все более шумным и прерывистым, глаза затуманились...

Старшему было не особенно приятно смотреть на все это... Конечно, лучше всего было бы сейчас покинуть комнату и оставить эту парочку деградантов один на один... Да только не хотел он, чтобы Лом сейчас отвлекался от основного дела... Нужен он еще. Пусть пока потерпит...

Поэтому, положив руку на плечо напарнику, он негромко сказал:

– Завязывай...

Лом вздрогнул от неожиданности, потом повернулся к старшему, набычился:

– А че?!.

– Надо сначала с мужиком закончить! – добавил в голос металла старший. – А потом развлекайся!

При всей своей твердолобости Лом не мог не признать справедливость сказанного напарником. Еще раз с сожалением покосившись на ноги "боевой подруги", он повернулся к выходу из комнаты. Старший вышел вслед за ним, аккуратно прикрыв дверь...

Старший вернулся за свой стол, а Лом, с громким похрустыванием разминая пальцы рук, не спеша направился к жертве...