Ставок больше нет

– Потому, что пока такие мальчики стоят на страже наших интересов... знаете, можно надеяться на лучшее... – Дубинин смущенно развел руками. И тут же, как бы застеснявшись собственного порыва, сурово насупил брови и предельно строгим тоном даже не попросил, а приказал: – А теперь, уважаемый, вам пора уходить! Больше здесь делать нечего!

– Хорошо. – Сумин тяжело поднялся со стула и направился к выходу из палаты. На пороге остановился и, оглянувшись назад, тихо сказал Дубинину: – Спасибо вам, профессор...

Уже из машины Сумин попробовал связаться с Аркашей Борисовым. Но только "важняка" на месте не было. Его соседка по кабинету, узнав, с кем говорит, сообщила, что следователь выехал в Юго-Восточный райотдел, где вроде бы задержали подозреваемых по делу о похищении.

– Слушай, девочка, а ты случайно не в курсе, как их фамилии? – поинтересовался терзаемый нехорошими предчувствиями Сумин.

– Сейчас посмотрю. Аркаша вроде бы записывал на календаре, – отозвалась тридцатилетняя "девочка" и после небольшой паузы сообщила: – Ломовцев и Манушко...

– Спасибо, – Сумин дал отбой, но не сразу повесил трубку радиотелефона, поглядывал на нее в сомнении. Итак, сказанное Решетиловым уже в какой-то степени нашло подтверждение. Неужели подтвердится и последняя фраза опера?! Не хотелось в это верить. Но другого варианта просто не было.

– Давай в управление, – коротко бросил Сумин водителю. Если уж и разбираться во всем до конца, то только самому.

6

Сокамерника Скопцова действительно звали Серегой. Его не столь уж и длинная жизнь была насыщена самыми разными событиями, среди которых была и парочка "сроков" у "хозяина". Не за "экономику", как он любил говорить, – самые вульгарные "бакланка" и грабеж. Во время последней отсидки его завербовал колонийский "кум". Благодаря активному сотрудничеству, а проще говоря, старательному предательству срок скостили на два года. И, оказавшись на свободе, бывший "сиделец" и по совместительству "стукач" тут же обратился в территориальные органы милиции с предложением своих услуг, небезосновательно рассчитывая в дальнейшем на некоторое снисхождение со стороны правоохранителей.

Специализировался Серега на "подсадках" в камеру, где старательно и умело "сдаивал" информацию с доверчивых "первоходов". Иногда за успешную работу ему давали немного денег, иногда просто закрывали глаза на различные мелкие "шалости" с законом...

На этот раз, как твердо верил "стукач", ему крупно повезло. Его куратор, офицер, у которого он состоял на связи, пообещал за достоверную информацию по Скопцову ни много ни мало, а целых триста баксов – деньги для Сереги немалые! И "стукач" справился с поручением!

Пройдя дежурного по ИВС, который если и не знал наверняка, то, несомненно, догадывался об истинной роли этого "задержанного", но предпочитал помалкивать, Сере-га забрал те немногие вещи, что были при нем во время "задержания", расписался в протоколе и вышел на улицы города. Почему-то в этот раз куратор решил не проводить встречу в следственной камере на втором этаже здания изолятора или в служебном кабинете, а предложил агенту появиться в условном месте, на улице. Но "стукач" не задавался сакраментальным вопросом: "Почему?" Свежий воздух свободы и предвкушение "больших" денег пьянили его крепче любого вина.

Он шел к скверу в центре, где, собственно, и должен был ждать его с деньгами куратор, улыбаясь встречным женщинам и жмурясь под солнечными лучами. И пройти ему оставалось всего ничего, когда рядом с ним затормозила темная иномарка. Стекло в правой двери поползло вниз...

– Эй, мужик! – Оглянувшись на голос, Серега увидел улыбающееся лицо куратора. – Садись!

И опять "стукач" не стал задаваться вопросом, почему сейчас обычно доброжелательная улыбка выглядит какой-то уродливой гримасой, почему глаза офицера не смотрят прямо на Серегу, а настороженно постреливают по сторонам. Он быстро юркнул в прохладный полумрак кожаного салона иномарки, тяжело плюхнувшись в мягкое кресло. Машина сразу же резко сорвалась с места.

– Ну что? – не поворачивая головы в сторону негласного сотрудника, поинтересовался куратор.

– Все как в танке! – оскалил Серега стальные фиксы. Сейчас он как никогда до этого гордился собой.

– Неужели пробил?! – делано удивился куратор, при этом неотрывно глядя на дорогу.

– А то!..

Автомобиль сейчас мчался по городской промзоне, в районе, где были сосредоточены многие промышленные предприятия, ныне бездействующие и безжизненные. "Лунный" сюрреалистический пейзаж всеобщего запустения оживляли лишь стайки бродячих одичалых собак. Здесь не лазили даже бомжи – все, что было можно спереть, сперли до них. Кто-то, из числа руководства предприятий, вывозил вагонами, кто-то выносил куски меди или алюминия под полой... В период ельцинского безвременья в разграблении страны не принял участия разве что совсем уж ленивый, оставляя "поколению пепси" и "менеджеров" разруху почище послевоенной.

Остановились в каком-то тупике.

– Ну, говори! – На этот раз куратор чуть повернулся в сторону агента. – Что там?