Ставка на Зеро

Гонщик посмотрел на часы: время приближалось к десяти вечера, и надо было поспешить. Ему бы опыт Механика по женской линии, а теперь, стоя в одиночестве посреди темной улицы, он не знал, что делать. И решил положиться на судьбу. Выйдя на широкую магистраль, махнул рукой, голосуя проезжавшему мимо транспорту.

С визгом тормознул новенький жигуль. Водитель — молодой, разбитной парень — весело вопросил:

— Куда?

Ничего не говоря, Гонщик плюхнулся рядом с водителем и неопределенно махнул рукой, стараясь выглядеть бесшабашным кутилой:

— Сначала вперед, а потом будет видно.

— Как скажешь, командир! И как долго будем ехать вперед?

— Слушай, друг. Я только что с женой поцапался. Все — ушел вчистую. Сгоряча не сообразил, что ночевать мне негде. Поможешь?

Парень сочувственно хохотнул:

— Ну ты даешь! А вообще-то молодец. Это я, дурак, терплю выступления своей благоверной. Завидую тебе. Но вот как помочь, не знаю. Говорили ребята из нашего автопарка, что есть недалеко от метро Бауманская ресторанчик. Там девицу с квартирой подснять, что раз плюнуть. Хочешь отвезу? И мне, кстати, по пути. А там уж, если деньга есть, сам справишься. Ну так как?

— Поехали, — кивнул Гонщик, ему было все равно, — в крайнем случае переночую на вокзале.

Рассчитавшись с веселым водителем, он вошел в ресторан. Захудалая забегаловка, — подумалось ему. Но играл оркестр, танцевали пары, в углу гоношилась компания разбитных девиц. Гонщик сел за столик, сделал заказ и, выпив первые три стопки водки под кисловатый салат, внезапно почувствовал раскованность и, наметив худощавую светловолосую девушку, которую несколько портили сильно накрашенные губы, отправился к ней, приглашая на танец. Та пошла лихо выделывать кренделя, гибко раскручиваясь перед ним в такт громким аккордам старающихся оркестрантов. Закончив танцевать, Гонщик вернулся к столику, выпил ещё пару стопок, прикинул, что это его обычная норма, за которой он уже может потерять контроль, и вновь направился к той, с накрашенными губами. Но её перехватил какой-то пьяный майор со сбившимся галстуком. Тогда он пригласил чернявую, сильно пахнущую потом и с крашеными волосами девицу. Ему все хотелось спросить про квартиру и цену за совместную ночь, но он стеснялся. Каждый раз, возвращаясь к своему столику, он добавлял по рюмке и вдруг в какой-то момент почувствовал, что перебрал и все плывет перед его глазами.

Подозрительно поглядывающий на него официант поспешил получить по счету. Уставшие оркестранты начали складывать инструменты, и Гонщик вместе с компанией развеселившихся посетителей выбрался на улицу. Среди них было четыре девицы, и они — трое крепко подвыпивших мужиков — имели все шансы добиться греховного успеха. Чернявая, вся мокрая от пота толстушка, повисла на майоре и поспешила увести его от настырных подруг. Еще одну увел высокий длиннорукий парень. И Гонщик остался один с двумя и, не найдя ничего лучшего, с излишней лихостью заявил:

— Ну что, девчонки, у меня квартиры нет. А потому поедем к вам в гости!

Девицы, отойдя в сторону, о чем-то посовещались, и белесая, с ярко накрашенными губами, деловито спросила:

— Деньги есть? Тогда бери пару пузырьков, и поедем к моей подруге Галке. Она баба что надо, всегда гостей примет.

Проголосовав и заплатив шоферу вперед, Гонщик погрузился в машину со своими спутницами, и они помчались по ночному городу. Немного поплутав среди домов-близнецов, похожих как спичечные коробки, девицы все же нашли нужный им дом. Поднявшись на натужно гудящем лифте на девятый этаж, они позвонили в дверь, и им открыли сразу, не спрашивая, что это за такие поздние гости.

Веселье в квартире кипело. Обрадовавшись появлению новых пришельцев с двумя бутылками водки, их сразу же усадили за стол, где уже сидела шумная компания мужчин и молодых женщин. Гонщик под приветственные крики и какой-то туманный тост, произнесенный интеллигентного вида мужчиной, выпил полстакана противно-тепловатой водки и совсем почувствовал себя плохо.

Остальное он помнил весьма смутно: уходили одни гости, приходили другие. Менялись бутылки, и лишь неизменно на столе лежали мокрая колбаса, нарезанная толстыми ломтями, и пепел сигарет, сбрасываемый гостями прямо на клеенку, накрывавшую стол. Он уже почти не пил, а дремал, отвалившись к спинке дивана. Около трех часов ночи наконец-то все угомонились. Часть гостей уехала куда-то гулять в новое место, а оставшиеся расположились вповалку, кто где мог.

Гонщик, не обращая ни на кого внимания, почувствовав, что диван, стоящий возле стола, освободился, сбросил ботинки и завалился спать, уткнувшись лицом в стену. Отключился он сразу. Приоткрыв утром глаза, долго не мог понять, где находится, и лишь обрывки всплывших из подсознания видений заставили его вспомнить и лихие танцы на Бауманской, и поездку в машине, и натужное запойное гулянье здесь, в этой квартире.