Ставка на выбывание (СИ)

Раньше думал, что для уверенных чувств нужны какие-то особенные обстоятельства. Но это не так. Никаких особенных условий не нужно, а только женщина, совпадающая с внутренним ожиданием. Самое главное, что до встречи с Машкой он о своих ожиданиях и не знал. Перебирал женщин, что-то искал в них. Как все. Но не находил. А потом увидел ее. Обычным днем, без каких-либо происшествий, намекающих на знаковое событие в жизни, он просто увидел ее на участке и вычленил из толпы. Что-то было в линиях ее фигуры, в движениях, в голосе, в выражении лица и взгляде, что находило внутренний отклик и ложилось на душу отражением тайного рисунка. Все до смешного просто. Сначала хотелось ее чаще видеть и слышать. Потом трогать. Хотелось ее всю. Нестерпимо. С каждым днем все сильнее.

Маша принадлежала к редкому типу остро чувственных женщин, которые сразу обращают на себя внимание. Завладевают мужчиной. Сейчас в моде сексуальность агрессивная, обостряющая все инстинкты, даже самые низменные. Но это наносное, искусственное. Мало кто обладает сексуальностью природной, мягкой и созидающей, чтобы с помощью нее не высасывать из мужика все соки, а наполнять его жизненными силами, питать. Машу природа щедро наделила той самой ценной животворящей женственностью.

Он мог себе позволить такую женщину. И дело не в материальной состоятельности, дело в характере.

Освободив Александрову из своего плена, Бажин убрал руки. Словно дал возможность подумать. Маша оценила этот жест, хотя и не верила, что от нее сейчас что-то зависит. Поддаваясь ложным ощущениям, будто что-то контролирует, она уже давно проиграла. Как так получилось, для нее оставалось загадкой.

— Проблема, — шепнула, почти смирившись, что этой романтической связи ей не избежать.

— Какая?

— Ты мой заказчик. Я с заказчиками не сплю. Ни при каких обстоятельствах. Никогда и ни за что.

— Так я тебя сейчас уволю.

— Ты серьезно? — рассмеялась Машка.

Смех подействовал расслабляюще, и немного напряжения ушло. А Бажин, по-видимому, не шутил. Набрал номер своей архитекторши и в нескольких словах объяснил, что ему нужно:

— …сообщите, пожалуйста, что я в ее услугах больше не нуждаюсь. Нет, не завтра. Прямо сейчас.

Меньше чем через минуту Маша ощутила вибрацию телефона в кармане. Ответив на звонок, услышала практически то же самое, что слышала от Виталия.

— Что происходит, вообще… — сунув телефон в карман, прошептала и откинулась на сиденье.

— Все, Маня, ты у меня не работаешь, поехали пить шампанское.

Маша поерзала на сиденье, стиснула бедра и, повернувшись в Витале, скривилась.

— Снова проблема? Еще скажи, что у тебя месячные и секса у нас не будет.

— Нет. Раздражение на силикон. От чулок.

— Снимай чулки.

— Прям здесь? — засомневалась, нахмурив брови. Но снять чулки хотелось.

— Снимай-снимай, не мучайся. Все равно скоро раздеваться.

— И не надейся, что я тут буду перед тобой выделываться, как стриптизерша. Это все херня. Чулки красиво не снимаются.

— Помочь?

— Бесишь ты меня, Виталя. Мне вообще нельзя было с тобой сегодня видеться. Даже разговаривать.

— Почему это?

— Потому что я точно скажу что-нибудь не то. Или сделаю то, чего не должна.

— Поздно об этом думать, Маняшка. Сегодня я тебя никуда не отпущу. Даже не мечтай.

— Действительно. Какая к чертовой матери деликатность… — проворчала она, сбросила туфли и подтянула платье вверх на бедрах. — Вообще не понимаю, что происходит. Что за разговоры? Про раздражение от чулков и месячные… это все поганый алкоголь. Спасибо, что водитель еще не сел в салон. Иначе был бы совсем позор. Я первое свидание не так себе представляла. — Чуть пригнувшись, возилась, снимая чулки. Один уже бросила на пол.

— А у нас не свидание. Свое первое свидание ты проворонила. Говорил же, Маня, пойдем в ресторан. Ты отказалась. Теперь у нас будет просто секс.

— Нахал. Сделал из меня падшую женщину.

— Я исправлюсь.

— Так я тебе и поверила. — Наконец освободила от раздражающей сеточки вторую ногу и с облегчением выдохнула. — Боже, как хорошо…

— Никогда не думал, что идеал моей женщины — это пьяная цветочница. В розовых трусиках. Я сейчас сдохну.

— С тобой невозможно бороться.

— Со мной бесполезно бороться.

— Как я могу согласиться на близость, если мы даже еще не целовались… — и договорить не успела, он притянул Машку к себе.

Его мягкие губы приникли к полураскрытому рту, и все женское существо встрепенулось от этого горячего прикосновения, а тело напряглось от удовольствия. Он целовал ее нижнюю губу, не особенно углубляя поцелуй, и Маше стало этого мало. Остро почувствовалось, что недодали, недополучила. Не насытилась, совсем не удовлетворилась она этими ощущениями, не напилась его…

— Меня ломает, как конченного наркомана. Я уже не могу, — прошептал Виталя, прижавшись губами к ее щеке. — Не могу на тебя спокойно смотреть, не могу находиться рядом и не трогать тебя. Поехали… пить шампанское.

— Куда?

— Правильный вопрос. Не орешь, что не поедешь. Ко мне, Маняша.

— А я не хочу шампанского, — чуть отстранилась, чтобы глянуть ему в лицо. — Понятно тебе? Не хочу я шампанского.

— А что ты хочешь?