Ставь против горя свою доброту…

Давайте снова вернемся к Казани. Итак, в 1966 году состоялся первый концерт АП, 1967 год стал началом активной деятельности в мединституте, которая продолжалась в университете. 1968 год — в КГУ всё прекращается. И всё это рассматривается как разгром авторской песни: та блестящая университетская волна ушла, завершив песенное творчество. И существует легенда, что это эстафету подхватил затем Муравьев, возродивший авторитет авторской песни. Причём Обком Комсомола стал благосклонно ко всему этому относиться. Было ли это связано с вашим именем и вашей деятельностью? И как вообще всё обстояло в действительности?

Действительно, в 1968 году приехали ребята из Академгородка и ещё больше стали «добивать» наше движение. Но в мединституте ко всему этому лояльно относились. И Обком Комсомола нас поддержал. Под его эгидой организовывали разные агитбригады, вовлекая в АП большую массу людей. Например, в период с 69 по 72 год я летал на Камаз и выступал вместе с Ильдусом Гирфановым и Валерой Боковым. И не было у нас того мрачного периода, о котором сейчас говорят. Мы пели песни, устраивали концерты.

Как складывался Ваш репертуар? Ведь вы, прежде всего, исполнитель, многие Вас воспринимают как интересного автора-интерпретатора.

В 1967-68 годах слушали пленки и вместе с друзьями что-то такое находили.

Это был коллективный отбор?

Нет. Просто пленки передавалась друг другу и что-то понравившиеся выбиралась. Нужно было исходить из того, что больше трех аккордов на гитаре брать я не умел. Затем вокальные данные. И самое главное, конечно же, стихи. А позже, когда начались фестивали, я уже лично познакомился со многими интересными авторами. Обычно показывал автору его песню в своём исполнении. Если ему нравилось, песня включалась в мой репертуар. Мне посчастливилось быть первым исполнителем таких песен, как «Ночная дорога», «Вспомните, ребята». Однажды я позвонил Сереже Никитину и Виктору Берковскому, говорю «Ребята, чего-нибудь дайте. Петь нечего.» И они мне прислали кассету. Вот там была песня «Вспомните, ребята», только что написанная, ещё даже правки были какие-то. Ю. Визбора «Полоцк» тоже была записана на пластинку в «Кругозоре». Журнал еще не вышел, а я уже начал ее петь.

И ещё у меня была особенность: Я никогда не пел песни людей, которых не знал лично.

Почему для вас было важно лично знать автора?

Мне это было необходимо. Я разговаривал с каждым. Вот, например, песня Визбора «Волейбол на Сретенке». Если бы Юрий Иосифович мне не рассказал историю этих людей, я никогда бы эту песню не взял. Он рассказал мне о судьбе каждого человека.

Я часто спрашивал у автора, песню которого пел, что он хотел сказать именно этой фразой.

Расскажите, пожалуйста, о знаменитых абонементных концертах в Доме учителя. Все считают, что это был колоссальный просветительский момент в истории АП Казани. Многие были взращены на этих абонементах.

Это было хорошее дело, я бы с удовольствием продолжил его и сейчас, если бы это кому-то было нужно. Тематика была совершенно разной. Вот, например, название моих абонентских концертов: «У истоков самодеятельной песни», «Песни у туристского костра», «Ровесников следы» (песни бардов о войне), «Песни шестидесятых», «Песни семидесятых» и в заключение «Ваши любимые песни», то есть люди писали записки с просьбой исполнить песни, понравившиеся им на предыдущих концертах, и те, которые мы не успели упомянуть. Была и такая тематика «Песни бардов в театре и кино», туда включались и Ким, и Никитин, и Визбор.

Мы подходим к тому, что появилась вторая волна семидесятников. Вами был организован первый городской фестиваль, который открыл такие имена, как Сергеев, Хохлов, Бальцер, Шуликовский, Шабашвили.

В 1979 году мы решили провести первый Всесоюзный фестиваль. Он состоялся в феврале в Молодежном центре на довольно высоком уровне, о чём свидетельствуют фамилии его лауреатов. Первое место в авторском конкурсе занял В. Фёдоров, второе — В. Сергеев. В исполнительском места поделили Богдановская, Брунов и Рыков.