Статус VIP. Второй курс. Книга 2

– О ком, о ком ты сейчас??? – Стелла презрительно усмехнулась. – Беливия, девочка моя, разве ты еще не поняла, что Павел калач тертый. Он в любом случае выкрутится. Ну, сама посуди, какое наказание для него может придумать его отец? Добавить нагрузку? Выслать преподавать в лагерь «сосланных» на край географии? Смешно! Или тебе какое наказание придумает? Походишь в ремнях? С резиновым членом между ног? Ты же подготовленная. Уже не первый раз! А парень может сломаться, ты это понимаешь?

– Как я когда-то? – с горечью добавила.

– Возможно.

– Если я пойду сейчас, ты определишь Германа в медпункт? – у самой двери спросила я.

– Уже вызываю ребят для перевозки.

Я вышла за дверь и быстрым шагом отправилась в сторону кабинета директора. Стелла права. Я должна была признаться сразу, тогда всего этого позора можно было бы избежать. Позабытая в кривых уголках души совесть беспощадно сжимала все мои внутренности. Во что я превратилась? В трусливую тварь, с ядовитой улыбкой выглядывающей из-за неокрепших плеч юноши, запутавшегося в липкой паутине системы. Моя слепая любовь к Павлу или нездоровая тяга к сексуальным удовольствиям поставили вровень с жизнью человека, его физическим и психическим здоровьем…

Впрочем, угрызениями можно страдать бесконечно, но лучше приложить максимум усилий для исправления своей ошибки.

– Добрый вечер, – после стука, не дождавшись ответа, я приоткрыла дверь в зловещие покои паука.

– Судя по тому, что ты сама пожаловала ко мне, он не сулит ничего доброго, – отозвался РосАлекс, исподлобья глядя на меня.

Он сидел за своим массивным столом и перебирал какие-то бумаги. Очень странное занятие, учитывая, что бумажный вариант ведения дел – мера крайняя и неоправданная.

– С чем пришла? – он жестом махнул на диван, предлагая мне присесть. Сам переместился в кожаное кресло напротив.

– Просить за Германа, – твердо произнесла я.

– За кого? – переспросил директор, хотя у меня сложилось такое чувство, что он был в курсе всего происходящего за последние несколько часов.

– За Германа, которого вы наказали ношением женской одежды.

– А разве он не сам этого хотел?

– Нет. Он прикрывал меня, – я смотрела директору прямо в глаза, смело и решительно.

– И что? – вопрос прозвучал спокойно и не выражал даже малейшей доли удивления и заинтересованности.

– Я соврала, когда вы спросили меня про одежду. Герман был в моей одежде, а я… в его выходила в тот вечер из комнаты… Павла.

На губах РосАлекса мелькнула довольная усмешка.

– Мы нарушили ваш запрет. Я виновата. Отмените, пожалуйста, наказание Герману… Накажите меня…

– Ты так любишь, чтобы тебя наказывали? – хриплым шепотом спросил директор, едва подавшись вперед. – Что ж, я могу это устроить.

– А Герман?

– А тот юнец наказан за ложь. Надеюсь, он теперь понимает, кому можно лгать, а кому – нет…

– Его избили. Сильно. Ему нужна медицинская помощь. Отмените наказание.

– Ты так просишь за малознакомого юнца? А может, вы с ним уже поближе познакомились? Не боишься, что Павел заревнует?

– Он просто мой друг… И мне его жаль… – ненавидела себя за то, что опустилась до элементарных оправданий.

– Как собаку, которую переехала машина? Или как попавшую в мышеловку мышь? Сломана лапа, прищемлен хвост… Кстати, ты уже все его повреждения проверила. А то, может, и не стоит за него так просить?..

– Значит, вы в курсе… – отвернувшись в сторону, проговорила я. Это не Германа поймали в мышеловку, а меня. Сыграли на жалости, угрызениях совести. Да все равно. Я призналась, и на душе стало заметно легче.

– Иначе я не был бы директором.

– Так, может, это вы… приказали его избить? – посчитала нужным перейти в наступление, дабы избежать нокаута.

– Ты стала болтлива, Беливия. Это ничуть не красит женщину-агента. Давай, раздевайся, надевай уже знакомый тебе корсет. В шкафу возьми. И скажи спасибо, что я такой добрый. Мог бы и иначе поступить…

Он устало поднялся и пошел к столу.

– А Герман?

– Передай ему привет. Пусть лечится. И больше не думает шутить со мной.

– Наказание его отменено? – я дожидалась конкретики.

– Скажем так, приостановлено. На какой срок – мне решать. Пусть почувствует, что за кадык его плотно держат. И чем раньше он решится сотрудничать, тем легче будет ему дышать… У тебя же между ног силиконовая штучка поживет неделю. Может, поутихнет зуд, заставивший тебя посреди ночи искать удовлетворения своей похоти. Иди. И не мешай мне работать.

На этом наш разговор закончился. Положенный мне корсет надевала долго, что называется «с чувством, с толком, с расстановкой». Предварительно тщательно протерев все контактирующие со слизистыми его части, демонстративно установила фаллос у входа в узкую сухую дырочку. Директор внимательно и молча наблюдал, отложив в сторону бумаги, как я, обильно смочив слюной пальцы, широко расставив ноги, сначала разминала клитор, круговыми движениями, игривыми похлопываниями. Прикусив губу, глубоко вдохнула, втянула живот. Соски при этом напряглись, закаменели и привычно заныли. Аккуратно насаживаясь на фаллос, ввела его до упора, медленно и рвано выдохнула. Облизала губы.

– Могу быть свободна?