Статус-Кво

— К тому, что я тебе по полочкам обещал разложить, родная. Вот и раскладываю. Нет лучше варианта внушить человеку то, что тебе нужно, когда он это произнес сам. Смекаешь? Просто подведи его к этому, но произнести он должен сам. Человек сам произносит это. Произносит и теряет всякую способность мыслить рационально и логически смотреть на ситуацию. Это беспроигрышный вариант манипуляции. Когда не ты говоришь человеку, мол, я очень честный, а когда твоя жертва сама произносит это и вуаля — тебя никогда и не при каких обстоятельствах подозревать не статут, даже если это будет очевидным, ибо жертва сама сделала вывод, ничего ты ей не внушал, она сама это сказала. Веришь ему безоговорочно, да? Потому что ты сама уговорила его остаться! И у тебя сомнений не возникает, ведь это ты его уговорила! Знаешь, что бы я сделал на его месте, чтобы доказать чистоту своих намерений?! Я бы, сука, вышел из состава! Но если хотел бы влюбленной девочкой повертеть, то, разумеется, пизданул бы про учредителей в момент эмоций, а потом такой «ну ладно, раз ты просишь, любимая, конечно, я останусь!» и все, нахуй! Мой образ чист и непогрешим, я в королях с очень мощной фигурой безоглядно преданной мне! Ты задумайся, блядь! На секунду отключи эмоции и поставь себя на его место! И подумай, чтобы сделала ты, в доказательство того, что тебе нужен именно человек, а не связанные с ним перспективы. Хочешь, подскажу? Ты бы вышла из состава учредителей — это единственный вариант доказать, что это не манипуляция. А так да, конечно, ты сама его уговорила, и следом получила предложение руки и сердца, верно? — вот тут я обомлела, а Кир криво усмехнулся. — На эмоциях же девочка, значит, прокатит, и он станет просто святым в ее глазах! Ты поразмышляй. Сутки тебе даю. Потом воевать начнем, раз ты нихуя не врубаешься в происходящее. Пусть кольцо снимет, шакал, рано победу празднует… А, нет, это чтобы на тебя надавить же, а не празднование победы. Ты же не согласилась еще, верно? И тебя очень коробит, что он кольцо носит, а ты пока не можешь, да? Коробит? Это тоже манипуляция, родная. — Кир поднялся, накинул куртку на плечи исподлобья глядя на меня, тихо повторил, — одни сутки тебе, чтобы выяснить для себя все и постараться прийти в себя, чтобы посмотреть на ситуацию трезво. Давай, Ксю, мы с тобой одной крови и я верю, что мозги у тебя все же есть. За семью бороться надо, сестренка.

* * *

— Что-то случилось? — ровно поинтересовался Лисовский, поворачивая машину к своему дому.

Я прикусила губу и ответила, что все нормально. Он припарковался, но терпеливо ждал, пока я докурю. Я смотрела перед собой, ощущая только растущее внутри напряжение и ничего больше.

— Ты был сегодня в «Радоне». — Негромко произнесла я.

— Был.

Ответил ровно и спокойно, будто я спрашивала, заезжал ли он на заправку. Что-то из разряда естественного и обычного, само собой разумеющегося.

— Зачем? — с трудом сглотнув, задала я тот самый, основной вопрос.

— Потому что пора. — У меня замерло сердце. Болезненно и на долгие доли секунд парализовав дыхание.

— Ты… ты сказал отцу? — прикрыв глаза, задала вопрос, на который так боялась услышать ответ.

— Да.

Все оборвалось. Внутри просто все оборвалось, и я стиснула челюсть, чтобы не дать прорваться испугу и мату. На него посмотреть не могла чисто физически, мышцы сковало то же напряжение, что внутри стянуло органы в тугой ком. Выдохнула с трудом, расцепила зубы. Достала дрожащими пальцами вторую сигарету, глядя себя в колени и срывающимся шепотом, спросила:

— Почему… он мне не позвонил? И вообще никак не отреагировал?

— Потому что разговор был поставлен так, что решать вопрос мы будем между собой. Пошли домой, жрать хочу. — И снова тон ровный и спокойный, будто ничего такого из ряда вон не случилось.

— Ром подожди. Расскажи… — метнула на его профиль испуганный взгляд, и меня почему-то успокоил его зевок и то, что он рылся в телефоне. Немного, но успокоило.

— Нечего рассказывать. Вопрос решится, я гарантирую. Ты сюда не лезь. — Прозвучало как-то… грубо, что ли. Лисовский осознал это сразу, смягчился и совсем другим, тоном добавил, почти ласково посмотрев на меня. — Все будет хорошо, Ксень. Не переживай. Все разрешится максимально адекватно. Просто не вмешивайся.

— А папа… он же может позвать меня на разговор и… — жалко прошептала я, не в силах отвести взгляд от его лица, сама понимая, что трусливо прошу защиты. Позорище.

— Не позовет. Говорю же, между собой решаем, нормально все. Все будет нормально. Пойдем, Ксень.