Status in statu (Государство в государстве) (СИ)

Новое руководство всё глубже проникало в запутанную жизнь колонии. На секретном совещании решили продолжить ломку. Сотрудники пытались всячески воспрепятствовать общению зеков с изолятором, где жировала верхушка блат-комитета, всеми силами старались пресечь перекиды. Бились, как говорится, не на жизнь, а на смерть. Но упрямые зеки не сдавались и не отдавали своего любимого «Поля чудес». Перекиды продолжались постоянно и со всех сторон. Вся зона была в кайфе и на взводе. А когда потребители в кайфе, им не нужен режим, да и на всё остальное наплевать… В зоне каждый день неоднократно продолжала звучать тревожная сигнализация из запретки.

Зеки бегали по полю, за ними бегали сотрудники, пытаясь выловить их с перекидами. В основном, в этих состязаниях за перекид выигрывали видимо более заинтересованные зеки. Мало того, они ещё приловчились лазить на 3-ку за грузами. А если их ловили сотрудники с 3-ки, то били нещадно. Ещё бы! На 3-ке режим, вся зона марширует, а тут бегают какие-то сермяжные дельцы и нарушают устоявшийся дисциплинарный порядок. Ничего не боялись зеки с 10-ки. У них же туберкулёз, бояться им больше нечего! Разве что потерять перекид с наркотой. Попасть в изолятор тоже никто не боялся, потому что изолятор маленький, хорошо греется, там вся блоть, кормят до отвала. Ну, чего бояться? Спи, ешь, телефонь, в карты проигрывай будущую инвалидную пенсию. Не жизнь, а сплошная лафа!

Много простодушной молодёжи стремилось даже попасть именно туда, а блатные умело использовали эти стремления в своих интересах. Внушали им, что отправляют их на «Поле чудес» ради «общего», но на самом деле оказывалось, что ради собственных вен, которые нужно постоянно кормить…

А Пучеглазому в Управлении поставили новые задачи по искоренению перекидов. Вот и задумались они с Бахой, как искоренить перекиды и переломить ситуацию в зоне, которая пока явно складывалась в пользу блатных. У многих сотрудников от бесполезной беготни уже руки опускались… Но обе стороны конфликта не собирались сдаваться.

Последней каплей для ускорения ломки стал управленческий шмон на четвёртом отряде. Обыск шёл в обычном порядке, но братва была под крепким кайфом. Один из сотрудников забрал у зека зажигалку, мол, не положено. Ну, и завелись зеки. Сначала разгорелся словесный скандал, конфликт разрастался, перешёл в потасовку и, как это у нас обычно и бывает, пошло, поехало. В конце концов, всю управленческую шмонбригаду организованные зеки положили, а заводилу этого конфликта пинали всем отрядом, чтобы невозможно было найти зачинщиков и свалить на них всю вину… Это был скандал уже не зоновского, а управленческого масштаба.

Пучеглазый был в бешенстве! И садить-то зачинщиков некуда! Изолятор и так забит под завязку!... И тут, наконец, до Администрации дошло, где у неё слабое место – это изолятор. Зеки ничего не боятся, а из него им ещё и руководящие указания поступают. Но куда вывести оттуда всех блатных? В ИК-3 есть изолятор, но там тоже идёт постоянная и более успешная, чем на 10-ке, ломка. Пучеглазый всё время ездил в Управу с надеждой получить там дельный совет.

Как он орал на зеков, что все виновные будут наказаны сроками за этот беспредел! Но в итоге никто не пострадал. Всё благоразумно спустили на тормозах (Ещё бы. Зеки уложили 16 человек управленческой шмонбригады! И такое придать огласке? Да засмеют омичей в других-то управлениях).

Шмонбригада временно исчезла из виду, чтобы не было повода для провокаций. А зона застыла в ожидании непременно последующих шагов Администрации…

Голец, пока верхушка блат-комитета отдыхала в изоляторе, начал ремонт стационара. Ну, а ремонт… все мы знаем, что такое ремонт. А Ваня терпеливо ждал, когда Вадзык сдаст ему дела и уйдёт по УДО домой. но из-за происходящих в зоне пертурбаций, всё это оттягивалось на неопределённое время. Поэтому, когда к Ване подошёл Антибиотик и предложил ему поработать сторожем в стационаре, Ваня, не раздумывая, согласился. Во-первых, при деле; во-вторых, тебя не видно: ночью ты работаешь, а днём спишь; а в-третьих, не привлекаешь к себе ни блатного, ни оперативного внимания. Ему было очень удобно заниматься ночью своим самообразованием. Пока все теряют силы и драгоценное время в бессмысленной войне, в которой не будет ни победителей, ни проигравших. Все останутся на своих местах, будут по-прежнему суетиться и безуспешно пытаться перевоспитать друг друга.

Ваня сделал очень правильный выбор, взявшись сторожить стационар. Никто его не видел, и он с головой погрузился в освоение учения Дона Хуана. Теперь ему никто не мешал, а окружали его только ночные шорохи и тишина. В светлые ночи его одиночество разделяла луна. Как он любил эти лунные ночи, пожелтевшие страницы фолиантов и собственные мысли! Он как бы исчез из повседневности, но всё равно оставался в курсе всех лагерных событий. Днём он спокойно отсыпался, и никто его не будил.