Статус человека

- Извини, - сказала она, комкая волан концертного платья, - но я не могу с тобой так разговаривать. Ты сейчас взвинчен. Я лучше уйду.

Косташен вдруг обнаружил, что стоит перед ней с приоткрытым ртом, готовый выплеснуть все скопившееся в нем раздражение. Но слов уже не было. Он закрыл рот и тяжело отпустился в выросшее под ним кресло.

- Иди, - хрипло сказал он.

Бритта повернулась, подошла к двери и наткнулась на заблокированную перепонку.

- Открой дверь, - твердо сказала она. Косташен низко опустил голову, чувствуя, как кровь приливает к вискам.

- Ты... Ты не останешься? - сдавленно попросил он.

- Открой дверь, - ровным голосом повторила она и чуть мягче добавила: Не надо. Выпусти меня.

Косташен закусил губу.

- Иди, - еле-слышно сказал он и разблокировал дверь.

Бритта хотела пожелать спокойной ночи, но тут же поняла, что при нынешних обстоятельствах это, в общем-то, неуместно. И молча вышла из комнаты.

Она вошла в свой номер и устало прислонилась к стене. Свет в комнате начал медленно разгораться, она поморщилась, и он так и застыл сереющим полумраком. Ее снова охватил озноб.

"Все мы боимся, - подумала она, обхватив себя руками. - И каждый боится в одиночку..." Она вспомнила концертный зал, зрителей, принимавших их тепло и сердечно. Вот они не боятся. Здесь их дом, их работа. А кто мы? Певчие птички, спустившиеся с райских дерев на бренную землю... Светлана, так та даже улыбаться не могла на сцене и сразу после концерта ушла, сославшись на головную боль. Байрой, хоть и был сегодня в ударе, крелофонировал, как никогда, можно сказать, превзошел самого себя, но во всем его исполнении ощущалась необычная для него рваность. Ну а о Косташене вообще говорить нечего. Для него существует только мир кре-лофонии, а все прочее выводит его из себя.

Она зябко поежилась. Ода, Ода...

Не было сил что-либо делать, даже переодеться. И голова залась пустой и тяжелой. Она не могла сказать, сколько Семени провела так, в оцепенении, но когда в конце концой Разблокировала оконную стену, уже светало.

Над академгородком разгоралось безжизненное свечение. Городок еще спал. Слабая поземка мела по улицам нетающий снег. Было пусто и тихо. Сверху давило серое, тяжелое, словно пластилиновое небо.

Вдруг из-за горизонта выпрыгнула большая мерцающая звезда и стала неторопливо взбираться по небосклону.

Бритта встрепенулась, но, поняв, что это такое, тут же сникла. Орбитальная станция "Шпигель".

- Сколько же это будет продолжаться... - с тоской произнесла она.

2

С третьей попытки Кратов прорвал заблокированную перепонку двери и буквально вломился в лабораторию.

- Все работаешь, затворник? - пробасил он, расстегивая ворот и вытирая платком испарину. - Фу, жарко...

В лаборатории было темно, мерцали далекие звезды, бубнил голос информатора, а посреди лаборатории, с трудом различимое в звездном свете, висело угольно-черное веретено.

- Здравствуй, Алек, - устало сказали из темноты. - Проходи, если уж смог ворваться.

Кратов с опаской шагнул на голос и тут же больно ударился коленом о выступивший из темноты силуэт массивной конструкции.

- Черт! - выругался он. - Что ты здесь поставил прямо у входа? Специально для гостей?

- Незваный гость хуже татарина, - хмыкнули ему в ответ. - Это субпростер. Не разбей там, чего-нибудь.

- Кажется, я уже...

- Новый достанешь, - равнодушно заметили из темноты. - Это по твоей части.

- Что? Коленный сустав? - спросил Кратов, осторожно обходя субпростер и натыкаясь на что-то новое.

- Эй, радушный хозяин! - сердито позвал он. - Выключи-ка информатор, а то я устрою тебе маленький погром!

- Ладно, - с сожалением сказал голос. - Если уж ты взломал дверь, стремясь увидеть меня, то о какой работе может идти речь.

Черное веретено исчезло, и в лаборатории со щадящей глаза скоростью стал разгораться свет:

- Проходи.

В заставленной приборами лаборатории Кратов с трудом отыскал глазами голый череп Кронса. Кронс сидел у стены за широченной тумбой нейтрином"тра выглядывала только его голова - и смотрел на Кратова усталыми, воспаленными глазами.

- Хлама у тебя, как у Плюшкина, - недовольно пробормотал Кратов, осторожно обходя очередную стоящую на пути установку.

- Сдашь новый корпус, будет еще больше, - обнадеживающе заверил Кронс. - Проходи, садись.

Кратов пробрался к нейтринометру, вырастил из пола кресло и сел.

- Не спал? - то ли спросил, то ли констатировал Кронс. - Опять, наверное, заседали до самого утра... Ну, и что нового вы придумали в Совете?

Кратов поморщился, расстегнул куртку и принялся массировать область сердца.

- Угостил бы кофе, что ли? - порросил он. Кронс невесело хмыкнул.

- Даже не объяви Совет вето на воду, и то ты у меня о кофе мог бы только мечтать. - Он выразительно кивнул на грудь Кратова, намекая на его больное сердце. - Когда займешься им всерьез?

Кратов слабо отмахнулся, полез в карман, достал горошину поликлетамина и проглотил ее. Кронс неодобрительно покачал головой.

- Ладно, выкладывай, зачем пришел? - прямо спросил он. - Ведь ты в последнее время ко мне просто так не заглядываешь...