Статус человека

- А где шлем? - встревоженно спросил он. Айя сконфуженно замялась, виновато посмотрела на него и отвела глаза.

- Я его потеряла...

Донован невесело усмехнулся.

- Эх ты, Маша-растеряша, манная каша... - Он погладил ее по голове и серьезно сказал: - Когда ты меня будешь слушаться...

- А я разве непослушная? Донован покачал головой.

- Неправда, я хорошая...

- Да, ты хорошая, но непослушная. Но теперь ты меня будешь слушаться?

Айя утвердительно закивала.

- Мы договорились? Ну, вот и хорошо. А теперь, пожалуйста, закрой ротик на замочек, а если тебе что-то нужно будет спросить, говори шепотом. Ладно?

- А я и так молчу!

- Тс-с! - Донован приложил палец к губам.

- А ты что будешь делать? - спросила Айя, послушно перейдя на шепот.

Он снова приложил палец к губам, и Айя притихла. Тогда он поудобнее усадил ее у себя на руках и, перешагнув через сизую лужу, понес прочь из лабиринта.

У самого выхода Донован остановился и опустил Айю на пол.

- Обожди меня здесь, - прошептал он, напряженно вглядываясь через насыпь из железобетонных обломков в сереющее пятно входа.

Айя согласно кивнула.

- Только ты побыстрее, хорошо?

- Хорошо.

Донован вышел из лабиринта и, осторожно выглянув из-за загораживающего вход краулера, огляделся. Никого. Ветер, заплутавшись в развалинах, сюда не проникал, и на улице стояла тишина. Прячась за броней машины, он внимательно осмотрел окрестности. Тишина была подозрительной, нехорошей какой-то, ждущей чего-то, с подвохом... Злой тишиной. Он устало прислонился щекой к шероховатому, нагретому солнцем боку краулера и вздрогнул, будто сталь обожгла лицо. Краулер, неожиданно для себя овеществленно подумал он о машине. Он осторожно, чуть ли не ласково потрогал броню, погладил ее. Кто тебя сделал? Кирш? Разъезжал, наверное, по всему Городу, присматривал за строительством. Если только краулер не бутафория, как почти все в этом Городе.

Донован тихонько открыл дверцу и залез внутрь. Сердце учащенно забилось. Глазами он пробежал по приборной доске. Краулер был с иголочки, словно только что с конвейера, заправленный, хоть сейчас садись и поезжай. Так же осторожно Донован вылез из него и вернулся к Айе.

Айя сидела, поджидая его на куче тряпья, и играла, как на струне, на пластметаллической щепке.

- Сяку, сяку, сяку. Высяку, десяку. И сек-пересек, и семнадцать насек, - напевала она детскую считалочку. Увидев Донована, она воткнула щепку в тряпки и спросила: - Ну, что?

- Пойдем, - шепотом сказал он и, чтобы исключить лишние вопросы, приложил палец к губам.

Они забрались в краулер и притаились. Айя уселась рядом с Донованом на переднее сиденье и сидела не шелохнувшись, только восторженно водила головой, осматривая внутренности машины. Донован посмотрел на нее, затем глубоко, чтобы хоть немного успокоиться, настроиться, вдохнул воздух полной грудью. Ну, милый, теперь только не подведи! Он положил руки на штурвал и посмотрел на экраны внешнего обзора. Развалины медленно чадили густым черным дымом, и в голове акустической гранатой взорвался отрывистый, резкий, захлебывающийся словами своей песни голос Кирша: "Священным прокляты судом, горят Гоморра и Содом..." Донован встревоженно бросил взгляд на приемник - он был отключен - и с трудом подавил свою вдруг разбушевавшуюся память. "Только этого мне сейчас не хватало", - подумал он.

- Держись, - хрипло сказал он Айе и включил двигатель сразу на полную мощность.

Краулер взревел, как потревоженный бык, крутнулся на одной гусенице и сорвался с места. Донован резко бросил его вправо, за угол здания, и как раз вовремя, потому что сзади блеснул разряд молекулярного деструктора, и экран заднего обзора навсегда замутился. "Вот, значит, что я чувствовал", - мельком подумал Донован и бросил машину через застекленевший кратер от термобомбы. В центре его что-то багрово булькало и разбрызгивалось, но краулер благополучно перепрыгнул через огненную трясину, подскочил на скользком крае кратера и помчался дальше. Под гусеницами что-то с треском взорвалось, машину подбросило, развернуло, но Донован даже не подумал возвращаться на прежний курс, протаранил стену дома и, разметав в стороны обломки, выскочил на соседнюю улицу.

"Священным прокляты судом, - стучала в голове кровь. - Священным прокляты судом... Священным прокляты судом..."

Священным прокляты судом,

Горят Гоморра и Содом,

Горят два города - исчадия порока,

Но лучше быть к огню спиной

Иначе глыбой соляной

Рискуешь стать по предсказанию пророка.

На одном из перекрестков обыкновенным пулевым оружием разнесли объектив переднего экрана, и теперь он управлял краулером почти вслепую. А Айя прыгала на сиденье рядом и радостно визжала.

- Направо давай! Направо!!! Ура! Стенку в кусочки! А теперь налево! Да налево же, Дылда, ты что, не слышишь?!

И - чтобы так не умереть

Уже привыкли не смотреть,

Уже не видят, что там сзади происходит,

И ничего не говорят,

Когда два города горят,

А сами в путь заблаговременно уходят.

Уходят в путь, а за спиной

Уже стоит огонь стеной,

Огонь проходит стороной - пока что целы.

Уходят в путь, а путь далек

Далек, да легок кошелек,