Статус C

Я, наконец, разглядел поднимающийся мне навстречу силуэт, и дыхание мое окончательно сбилось, тем более что сооруженная Седьмым трубка уже не особо помогала — мы были уже в нескольких метрах под поверхностью воды. Игра, конечно, не имитировала удушье слишком уж реалистично — я просто ощутил сдавленность в груди, а полоска здоровья начала съеживаться — мой персонаж терял по несколько хитпойнтов в секунду.

Однако и там, в реале, в виртуальной капсуле, я тоже на несколько секунд просто перестал дышать — будто забыл, как это делается. Разворачивающаяся передо мной картина завораживала, заставляя забыть вообще обо всем.

В зеленоватой мутной воде, сияя изнутри, будто заполненная светящимися бриллиантами, грациозно изгибаясь, плыла саламандра. Здоровенная, размером с крокодила, но я узнал этот силуэт сразу же.

— Коснись её! Просто дотронься, — вывел меня из ступора Седьмой.

Удивительное существо подплыло совсем близко, обвилось вокруг меня, замыкая в кольцо, но при этом не касаясь меня. Я протянул руку и, едва справляясь с дрожью, охватившей все тело, положил ладонь на ее чешуйчатую спину. Вопреки моим ожиданиям, саламандра оказалась вполне осязаемой, упругой на ощупь. От моего касания по всему ее телу пошли светящиеся волны, а сияние, пробивающееся у нее изнутри, быстро усиливалось, пока не стало таким ярким, что я зажмурился.

Сквозь пляску мутных цветных пятен начали пробиваться строчки текста. Взгляд выхватывал их машинально, не успевая толком осмыслить.

Процедура авторизации завершена…

Предоставлена корректная генетическая метка. Носитель: Террел Брайт. Доступ к архиву подтвержден.

Запуск резервного протокола…

Подтвердить: ДА/НЕТ

Подтвердить что? Что за резервный протокол? Я, честно говоря, был несколько разочарован. Ряд сухих сообщений, минимум информации, тут же требуют принятия какого-то решения. Больше похоже на стандартную процедуру запуска какого-нибудь древнего приложения.

А, к черту! Да! Иначе зачем я вообще лез сюда?

Подтверждение получено…

Распаковка архива…

Разблокировка расширенного функционала…

Строки вдруг замерцали, уходя на задний план, перечеркнутые более крупными и тревожно мигающими красными надписями. У меня едва сердце не остановилось. Что-то пошло не так?!

Некорректное отключение!

Выход по аварийному протоколу…

Сохранение данных..

— Нет… Нет! Не-е-ет!!

Тут вообще все погасло, и мне показалось, что я ослеп, а тело резко потяжелело, грудь и плечи сдавило. Я забарахтался и вдруг осознал себя уже внутри игровой капсулы, опутанный браслетами манипуляторов. Содрал с лица мешающую обзору маску и тут же зажмурился от света, хлынувшего снаружи. Кто-то открыл крышку капсулы, и светящиеся квадраты на потолке показались нестерпимо яркими для не успевших адаптироваться глаз.

— Нет! Нет! Не сейчас! — продолжал я хрипло бормотать в полубреду, протирая слезящиеся глаза и пытаясь разглядеть фигуру, возвышающуюся рядом с капсулой. Из-за бьющего в лицо света получилось это далеко не сразу.

Дайсон?

Нет, какой-то незнакомый тип. Высокий, худощавый, в дорогом серебристом костюме и с черной стеклянной полоской, прикрывающей глаза.

— Боюсь, что игра окончена, мистер Фрост, — мягко улыбнувшись, произнес он.

Интерлюдия. Кровь, плоть и пластик

Стью Пиппен всегда был трусом. Жалким, беспомощным трусом, потерявшим всякую надежду на исправление. Он давно смирился с этим, считая это своей кармой. И частично — виной своих родителей, давших ему имя, от носителя которого точно не ожидаешь ничего героического. Да кто вообще будет всерьез воспринимать человека по имени Стью? Или вовсе Стьюи, как называет его матушка и старшие сестры. Когда это имя произносят местные хулиганы, то даже не утруждают себя добавлять ругательства — оно и само по себе в их исполнении звучит оскорбительно.

Единственной отдушиной в жизни Стью были редкие сеансы виртуальной реальности. Когда удавалось забраться в капсулу в бесплатном игровом салоне, он входил в «Наследие странников» и превращался в Грэгори Рамбла — здоровенного бритоголового детину, орудущего дубиной размером с железнодорожную шпалу. Имя персонажу он выбирал долго, подыскивая что-нибудь максимально брутальное, звучащее, будто перемалываемый стальными жерновами щебень.