Статус: бывшая

– Неправда! – У Тани защипало в носу, и она воткнула ногти в ладонь, чтобы не расплакаться. – Не люблю я его!

– И что тебе мешает жить дальше? – Красков коснулся ее подбородка. – Просто попробуй!

– От одного – к другому? – Она грустно посмотрела на него. – А смысл? Вы же все одинаковые. Думаешь, мне Коля не говорил, что любит? Да я на второй год уже считать перестала. Только толку от этих «люблю», если потом он шел к другим бабам и делал им детей!

– Ну да, не повезло тебе. Вот такой попался моральный урод. Но это же не повод теперь вообще от всех отгораживаться!

– А если я не уверена, что второй раз такое переживу? – Первая слезинка скатилась по ее щеке, и Ваня нежно стер ее большим пальцем.

– А если и не понадобится? – Он склонился над ней и замер, будто спрашивая, можно ли поцеловать? Ждал ее решения, не настаивал, не напирал.

А Таня сама не знала, что ей делать. Красков ей нравился, по крайней мере, на физическом уровне. Нравилось чувствовать себя балериной с музыкальной шкатулки в его руках. И целовался он, чего уж греха таить, недурно. И было в нем что-то настоящее, правильное, как во всей его деревянной мебели. Она без изысков, может, зато крепкая и прослужить может лет сто, не меньше. И пахнет лесом. Разве Байгозин ей готовил когда-нибудь сам? Или, может, его кот ловил для нее живых мышей? Разве с Колей, с этим великим знатоком женской души, она думала на одной волне? Нет, никогда он не угадывал ее мыслей, никогда не мечтал с ней об одной и той же веранде. Напротив, при нем она стеснялась себя, считала недостаточно взрослой и элегантной. Смотрела снизу вверх, хоть и была с ним одного роста. Черт, она ведь ни разу не позволила себе на него наорать! Значит, не расслаблялась до конца.

Да, Красков нравился Тане. Но приоткрыть дверцу внутри и запустить его в душу… А если он натопчет там кирзачами и свалит в туман строгать садовую мебель и детишек с какой-нибудь Машей? Такой крепкой деревенской девицей, кровь с молоком, которая умеет варить борщи, выращивать огурцы, а потом солить их, чтобы хорошенько хрустели под водочку? На фига вот Ване специалист по контекстной рекламе? Где SMM в его картине мира? Сейчас ему, может, и кажется, что Таня – огонь, а потом, когда выяснит, что зимой у нее мерзнут ноги и не погреться об нее в суровые январские ночи, сольется как миленький! А она? С ней-то что тогда будет?

– Вань… – жалобно шепнула она.

– Ммм?

– Я ведь огурцы закатывать не умею. И ноги у меня мерзнут…

– Ничего. – Он улыбнулся и заправил прядь волос ей за ухо. – Я умею. И у меня есть такие носки из овечьей…

Таня не дала ему договорить. Приподнялась на цыпочках и сама прижалась к его губам, а потом отстранилась и заглянула в глаза: там, в радужках цвета нержавейки, тлели такие угольки, от которых ей самой стало жарко.

Красков взглянул на нее недоверчиво и, не прочитав на ее лице никаких возражений, поцеловал. Уже по-настоящему, не пытаясь скрыть своих желаний и намерений. Прижал к себе Таню так крепко, что на долю секунды ей стало трудно дышать, еще немного – и захрустели бы ребра. Странно, но Тане не хотелось, чтобы Красков ее отпускал или ослаблял объятия. Ей так не хватало этого… Крепких и сильных рук, в которых ничего не страшно. Солоноватого мужского запаха. Не дезодоранта для брутальных альфа-самцов, не духов, которые рекламируют голливудские качки. А настоящего запаха мужской кожи.

Она будто снова очутилась в той фантазии про пирата. И – о боже! – как же ей захотелось сдаться на милость победителя! Поэтому, когда Ваня оторвался от ее губ, чтобы глотнуть воздуха, Таня прерывисто то ли выдохнула, то ли застонала и откинула голову назад, блаженно растворяясь в сладких до дрожи ощущениях. В этом было что-то первобытное: он притащил ее в свою берлогу. Не умасливал лживыми обещаниями, не обвешивал витиеватыми комплиментами, словно пластиковой мишурой. Взял – и сделал. И Таня отчаянно жаждала узнать, что еще он способен сделать.

Кто бы знал, что такой суровый и громоздкий мужчина может быть таким нежным! Что руки, которые строгают твердую древесину, могут такими легкими прикосновениями ласкать женскую кожу? Теперь-то Таня поняла, как Краскову удалось вырезать те виноградные гроздья и маленькую птичку. Наверное, когда он взял шершавую доску в свои широкие горячие ладони, сосна всплакнула смолой и растаяла, как свечной воск, и на ней сами собой проступили витиеватые листья и спелые ягоды.

Все перестало иметь значение. Байгозин? Кто это вообще такой? Кто посмел называть его мужчиной в мире, где есть люди, подобные Ване? Да, нехорошо судить о людях по внешности. И, наверное, если как следует подумать, в мужчине главное – интеллект и чувство юмора. Но как заставить себя думать, если перед тобой стягивает футболку сущий гладиатор? Бугры мышц перекатываются под кожей, когда он поднимает руки вверх. И проступают ребра, кубики и еще целая куча мускулов, о названии которых знают лишь врачи и профессиональные бодибилдеры.