Статус: бывшая

– Нет, просто объясняю, что будет дальше. Допустим, ты меня грохнула и сбежала. Да, отпечатки пальцев стереть не забудь. – Его лицо исказила жутковатая улыбка. – Но ворота я запер, забор высокий, а перелезть… – Он окинул Таню оценивающим взглядом. – Сомневаюсь. И да, аккумулятор и ключи от машины я спрятал. Но ты рискни, вызови такси. Чтобы, когда мое тело найдут, а время смерти установят, следователь знал, кто именно отъехал от моего дома через полчаса после…

– Хватит! – рявкнула Таня и отшвырнула полено. – Не буду я тебя убивать. Доволен?

– Самое романтичное, что я когда-либо слышал от девушки, – усмехнулся Красков.

Он издевался. Он снова издевался над ней, и, что хуже всего, Таня понимала, что бессильна.

– Похитил меня, значит, да? – Она уселась на диван и закинула ногу на ногу. – Что дальше? Будешь иголки под ногти загонять?

– Вообще-то не собирался, но если такие вещи тебе нравятся…

– И на что ты рассчитываешь, Красков? – Таню злило, что он постоянно переводит все в шутку.

– Честно? – Он подошел и сел рядом. – Что ты будешь сидеть тут тише воды, пока Байгозин не выступит на «Синтезии».

– О’кей, – кивнула она с достоинством Джеймса Бонда. – План – огонь. И, конечно, без меня никто его выступление не сорвет. И никто не уволит тебя, если ты в понедельник не явишься на работу.

– До понедельника еще целые выходные. – Уголок его рта самодовольно дернулся вверх. – А пока моя работа – это ты. И да, ты сделаешь так, чтобы никто не сорвал выступление.

– Вот это вряд ли. – Таня упрямо скрестила руки на груди.

– Ну… Фактически ты уже это сделала. – Красков извлек из кармана Танин телефон и дразняще потряс им над головой.

– Ты?.. Ты что, написал им?.. Ты что сделал?

– Потом как-нибудь расскажу, – Ваня ухмыльнулся и спрятал гаджет обратно. – Вместе посмеемся.

– Это… Это нарушение… – Она попыталась вспомнить, как называют в уголовном кодексе тех, кто тырит чужие телефоны и под чужим именем пишет людям в соцсетях, но не смогла. Ей очень хотелось ответить умно и достойно, вести себя так же, как он: хладнокровно, невозмутимо, будто никто и ничто неспособно лишить ее самообладания. Однако изнутри все горело от возмущения, все длинные слова вылетели из головы, а потому Таня сорвалась и по-детски накинулась на Ваню: – Отдай! Отдай сейчас же!

Колошматила его куда придется, пыталась дотянуться до кармана и вернуть телефон, но Красков преспокойно блокировал все ее неумелые удары. Казалось, если ему сейчас приставить к виску здоровенное дуло танка, он с интересом заглянет туда и выдаст что-то вроде: «Серьезно? Разве так его заряжают? О’кей, стреляй, но, если тебя пришибет отдачей, я тебя в травмпункт не повезу». И под натиском сарказма снаряд застрянет где-то внутри.

В конце концов, Ваня просто перехватил ее запястья и притянул к себе, словно иначе Таня бы его не расслышала.

– Я не отдам тебе телефон, – сказал он с расстановкой. – Просто усвой это, и нам обоим будет проще.

Таня лихорадочно соображала, что делать дальше. Драться с ним было бесполезно: и силой, и ловкостью ее явно обделили. Но ведь должно же у нее быть хоть какое-то преимущество?! И, глядя в его потемневшие глаза, Таня вспомнила о главном женском оружии.

– А если я тебя поцелую? – Она подалась вперед и прижалась к нему.

Этого Ваня не ожидал, его брови удивленно взметнулись вверх, с лица исчезло скучающе-равнодушное выражение.

– Чего? – растерянно выдохнул он.

– Ну да. – Таня заискивающе хлопнула ресницами, приблизилась к его губам и почувствовала, что хватка на запястьях ослабла. – Поцелуй за телефон. Что скажешь?

– Не поведусь я на такое… – Голос Краскова прозвучал не слишком уверенно.

Таня поняла: это аккурат тот самый случай, когда мужчина говорит «не поведусь», а про себя думает: «А поцелуй с языком или без? И грудь, интересно, даст потрогать?»

Возможно, Байгозин и не научил Таню, как ставить свои интересы выше остальных, но как угодить мужчине, она усвоила назубок. А потому включила свою флюидогонку на полную, аккуратно высвободила правую руку и, пробежав пальцами по широкой груди Краскова, ощутила, как часто колотится его сердце. Небольшой отвлекающий маневр – и до его губ остаются жалкие миллиметры, а рука прытко опускается вниз, к штанам, нащупывает в кармане что-то твердое… Красков странно дергается, прерывисто втягивает воздух, и до Тани доходит: то, что она сжимает через ткань, явно не имеет никакого отношения к мобильным технологиям. Потому что телефоны, мать их, не пульсируют.

– Фу! – Она дернулась и отскочила в противоположный угол дивана. – Почему ты не сказал, что это не…

– Ждал, пока ты по нему позвонишь. – Ваню инцидент ни капельки не смутил, напротив, он рассмеялся так искренне и бесхитростно, будто услышал лучший анекдот в своей жизни.

– Извращенец, – буркнула Таня и, встав с дивана, направилась к окну.

Злилась и на него, на этого беспринципного похитителя, сторожевого пса несчастного, и на себя за то, что покраснела, как школьница. Отвернулась не столько от обиды, сколько для того, чтобы Ваня не заметил, как полыхают ее щеки.