Статус: бывшая

– Что?.. – Она с вызовом вздернула подбородок, готовясь отбить следующий словесный выпад. Но, вместо того чтобы снова сказать какую-нибудь гадость, Красков поцеловал ее. Вот так просто, без стыда, совести и предварительных ласк, схватил ее лицо обеими руками – и прижался к губам.

Правило 9 Цель оправдывает средства

Тане показалось, что она надышалась хлороформом, потому что в глазах все задвоилось. Возможно, немного едкого вещества осталось у Краскова под носом, либо его дыхание стало ядовитым… Так или иначе, она не сразу спохватилась и не начала отбиваться, как того требовало уязвленное женское достоинство.

Понадобилось нешуточное усилие воли, чтобы наконец прийти в себя, забарабанить кулаками по монолитной груде мышц, и лишь тогда Красков ослабил хватку. Таня вывернулась, отскочила, ударилась об угол стола и жадно глотнула воздуха.

– Ты… Ты… – просипела она, прочистила горло и со всей свирепостью уставилась на охальника. – Как ты… Нельзя!

– Очень информативно. – Красков ни капельки не смутился, напротив, выглядел довольно. Как будто собирался в чем-то убедиться и теперь пришел к выводу, что был прав. – Слушай, может, забудем обо всем этом и сходим куда-нибудь? Как насчет завтра?

От наглости у Тани перехватило дыхание. Он ведь издевается, да? Это какая-то шутка? За кого он ее вообще принимает? Или думает, что раз она не погнушалась Байгозиным, то такому первосортному самцу с дубинкой и ипотекой точно не откажет?! Верх наглости! Все мужики одинаковые!

Эти слова Таня слышала от матери всю сознательную жизнь. Семейная пословица, традиция. Отец ушел в запой, не прибил гвоздь, забыл купить хлеба – «все мужики одинаковые». Сосед устроил под окнами потасовку, начальник не выдал премию, случайный попутчик обхамил в автобусе – «все мужики одинаковые». Таня научилась не принимать эти слова близко к сердцу, как поговорку про черный день или про «будет и на нашей улице праздник». Черный день не приходил, праздником в переулке Скворцова не пахло, и Таня решила, что мамины слова к реальности отношения не имеют. Потом встретила Байгозина и уверовала: мужчины не одинаковые, напротив, есть исключения, и их стоит ждать.

Однако за последние дни Тане пришлось дважды убедиться в маминой правоте: если чего и надо ждать, то черного дня, а мужчины… Как там было в кино? «Все они грязные волосатые животные, которым только одного нужно?» Ладно, пусть волосатым Краскова не назовешь, да и грязи особой на нем не видно, но насчет «одного нужно» – точно факт. Что Байгозин лезет под юбку каждой фанатке с мало-мальски презентабельным видом, что этот… Нет, как только совести хватило! Или ему просто нравятся ролевые игры в полицейского и преступника?

– Нет! – выкрикнула Таня так, словно от этого зависела ее жизнь. – Никуда мы не сходим!

Красков дернул плечом, снова натянув маску равнодушия, и Таня, воспользовавшись паузой, ринулась к двери, отпихнув горе-ухажера. Но стоило ей взяться за ручку, как Иван снова схватил ее за локоть и рывком дернул на себя.

– Пусти! – в панике взвизгнула она. – Я буду кричать! Я заявление напишу!..

– Пиши что хочешь, – тихим спокойным голосом отозвался Иван. – Только ключи с телефоном верни.

Таня почувствовала, что краснеет, и смущенно опустила голову. Возомнила о себе… Может, ему не очень-то и хотелось к ней приставать! Так, попробовал, да – да, нет – нет. А она-то уж решила, что он полезет ее насиловать… Кошмар! Нет, может, Савицкой новые отношения и помогли, но Тане пора бы вовсе завязать с мужчинами. После Байгозина она никогда не сможет воспринимать их адекватно. Да и потом – все они одинаковые, так говорит мама, а мам положено слушаться.

Вернув временно конфискованное имущество, Таня собралась уходить, однако Красков не торопился ее отпускать.

– Я скажу Байгозину, что это была ты, – честно предупредил он. – Но скажу, что сам с тобой разобрался.

– Хочешь отрезать мне палец для доказательства?

– Скажу, что провел разъяснительную беседу, – с нажимом продолжил Иван. – И попрошу никакие заявления не писать. Но скрывать ничего не стану, потому что это моя работа.

– Да-да, ипотека, я помню… – Таня отвернулась, приоткрыла дверь…

– Ты чем вообще думала, когда оставила зал без присмотра?! – донесся из приемной голос Байгозина.

– Николай Артемович, я просто испортила блузку… – жалостливо пролепетала Леночка.

– Ты мне репутацию испортила! Тренинг сорвала! – Ославленный коуч был явно вне себя. – «Бесплатные мероприятия привлекают клиентов…» – передразнил он. – Ну? Довольна? Кого ты привлекла? Полоумных истеричек?!

Таня захлопнула дверь и вжалась в стену. Жалко было, конечно, Лену, но себя Таня жалела еще больше. За простое увольнение и Люськины побои ложкой для обуви Байгозин втоптал ее в землю и обрубил все карьерные перспективы. А что он может сделать за публичный позор? Нет, об этом Тане было страшно даже думать.

– Он убьет меня… – прошептала она, но Красков прижал палец к ее губам и мотнул головой.

Жестом велел оставаться на месте, а потом вышел в приемную.