Статист

— Ладно, шутки в сторону. Если ты меня сейчас смотришь, то это означает одно — меня нет. Раньше мне казалось, что смерть где-то далеко. Даже когда киллер целился мне из пистолета прямо в лицо, я не верил, что это конец. А теперь что-то во мне надломилось. Пропала уверенность в вечном везении. Умирать мне не хочется, но я к этому готов. Будет обидно, конечно, уйти в самом расцвете сил. У меня столько планов на жизнь! Кстати, несмотря на твоё предательство, тебя из своих планов я не вычёркиваю. И знаешь почему? У тебя есть хватка! Ты единственный человек, способный продолжить моё дело в этом городе. И ради этого я готов… — Гриневский задумался, мысленно подбирая слова. — Нет, не простить, для этого я не создан, но готов пойти с тобой на сделку. Если ты возьмёшься продолжить моё дело, то можешь считать себя богатой вдовой. А если нет, то не получишь от меня ничего. Дело для меня важнее семейных разборок. Но это так, мысли вслух, так сказать, чтобы ты поняла ход моих мыслей. Теперь конкретно о деле. Первое. Не ломай того, что создано мной. Это отлаженный механизм, который будет работать без вмешательства достаточно долго. Ты успеешь вникнуть и освоиться. Второе. Сохрани службу безопасности во главе с Анатолием. Ему можно доверять.

— Спасибо за доверие, босс, — негромко, но чётко произнёс начальник службы безопасности.

— Анатолий, уверен, что ты эту запись тоже смотришь. Обращаюсь к тебе: служи лучше, чем служил мне. Иначе я был бы жив. От тебя тоже зависит судьба моего дела. Это и в твоих интересах. Продолжаю: третье. Основные активы я перевёл в городской бизнес. Предпочитаю быть первым в провинции, чем вторым в Риме. Чего и тебе, дорогая, желаю. Бывшим жёнам хватит недвижимости в Москве, а дочери — в Лондоне. Эти бабы всё равно всё промотают со своими бестолковыми мужьями. На них никакой надежды. Остальным я постарался воздать по заслугам. Впрочем, вы уже видели завещание. Я ведь его копию далеко не прятал, чтобы вас не утруждать. Оригинал вам зачитает мой нотариус в официальном порядке. Так, идём дальше. Четвёртое. Пожалуй, главное. Много будет зависеть от совета директоров. Специалисты они хорошие, но не доверяй никому. У Анатолия имеются досье на каждого сотрудника. Изучи их, прежде чем будешь с каждым знакомиться лично. Держи каждого в узде, не позволяй расслабляться, а тем более объединяться. Иначе сожрут. Но ты знаешь, как руководить юридической конторой. Тут всё так, только немножко сложнее. Ты справишься. Теперь пятое. Никаких колебаний при принятии решений. Для достижения цели все средства хороши. В моей службе безопасности такие средства имеются. Анатолий при необходимости всё тебе разъяснит более подробно. И последнее. Поскольку меня уже нет и это моя последняя воля, ты не вправе отказать мне. — Гриневский на минуту задумался, а потом добавил: — Я ведь любил тебя. Я… Я хотел прожить с тобой оставшуюся жизнь. Мне жаль, что так получилось. И Романа жаль. Но… — Он снова помолчал с минуту, а потом грустно закончил: — Ну вот, исповедовался, извинился… Кажется, всё. Теперь можно пить дальше. Прощай.

Людмила, Роман и Анатолий долго сидели перед тёмным экраном. Все молчали, и никто не потянулся к пульту, чтобы выключить телевизор. И вдруг экран снова вспыхнул и перед ними опять возник Гриневский. От неожиданности все вздрогнули и как заворожённые уставились в телевизор. Давид так же сидел в своём кресле, но, видимо, успел сходить в бар за виски, так как рядом с пустой бутылкой на столе стояла почти полная. В руках он держал стакан и новую дымящуюся сигару.

— Чуть не забыл. Постарайся запомнить, дорогая, всё, что я тебе сказал. Дважды одну и ту же исповедь слушать неинтересно. Да и не получится. Будут новые грехи, даст Бог, — будет и новая исповедь. Теперь действительно всё. Пока-пока, дорогая.

Экран снова погас, а взволнованная Людмила, переводя взгляд с одного мужчины на другого, с недоумением спросила:

— Что он имел в виду?

Криницын только пожал плечами — понятия не имею. А начальник службы безопасности не совсем уверенно ответил:

— Кажется, я понял, в чём дело. Надо поставить запись ещё раз.

— Ну нет! — взмолился Роман. — С меня хватит и одного.

— Ты не понял. Мы не будем смотреть полностью. Боюсь, что и частично не сможем посмотреть второй раз. — Анатолий взял в руки пульт и, после нескольких безуспешных попыток включить запись ещё раз, сказал: — Моя догадка верная. Записи больше нет. После ключевых слов она стирается. Куки на такие дела большой мастер. Давид не хотел оставлять улику.

— Вот хлюст! — с усмешкой воскликнул Криницын. — Как можно верить такому человеку! Я не удивлюсь, если это не последний сюрприз Гриневского.

— Как юрист, я его понимаю, — сказала Людмила. — Здесь много материала не для чужих ушей. Меня другое интересует: что мне теперь со всем этим делать? Что скажете, мужчины?

Криницын не нашёл нужных слов и, словно ища совета, посмотрел на Анатолия. Тот тоже не сразу решился ответить. После некоторого раздумья он сказал: