Статист

— Зачем ты мне это рассказываешь? — Роману не нравились откровения человека, к которому совсем недавно он относился с искренним уважением и симпатией. Но чем больше он о нём узнавал, тем неприятнее было общение с ним.

— Тебе неинтересно? — с обидой в голосе спросил Гриневский.

— Нет.

— Зря. У нас много общего.

— Не думаю.

— А ты подумай. Мы любим одну женщину, значит, наши вкусы совпадают. Мы оба умеем убивать, и делаем это легко. Мы не отступаем от намеченной цели, идём до конца. Нам несвойственны колебания, метания, угрызения и прочая чепуха. Единственное, что я нахожу отличным, — это твоя склонность к самопожертвованию. Чего нет у меня, того нет. А в остальном мы похожи. Ты бы в других обстоятельствах мог стать серьёзным конкурентом для меня.

— Ты ошибаешься …

— Нет, нет, дорогой, я не ошибаюсь. Я давно присматриваюсь к тебе, и выводы мои правильные.

Роману надоел этот разговор окончательно, и он предложил:

— Может быть, лучше займёмся рыбалкой?

— Успеем, — спокойно ответил Давид и в очередной раз подлил в свою чашку кофе. — Мог бы и оценить откровения босса. Не с каждым я разговариваю по душам. Даже не помню, когда делал это последний раз.

— Ты, наверное, из тех, кто способен говорить по душам либо с умирающим, либо если сам готовится уйти в мир иной.

Гриневский рассмеялся во весь рот, обнажив два ряда ровных белоснежных зубов. Роман только теперь понял, что и зубы у босса фальшивые — они не могут быть в таком возрасте совершенно идеальными. Эта мысль вызвала ещё большее отвращение к олигарху. Возникло острое желание исправить кулаком эту голливудскую улыбку. Представив веселящегося босса с прореженным ртом, Криницын тоже невольно улыбнулся. А Давид, прервав смех, весело сказал:

— Нет, отправляться в мир иной в мои планы на ближайшие сорок лет не входит. У меня ещё много незавершённых дел в этой жизни.

— Всё в руках божьих.

— Мы с тобой не из тех, кто полагается на волю Господа. Сильные люди сами решают свою судьбу. Не так ли?

— Возможно. Слабаком я себя никогда не считал, но и полагаться только на себя не стал бы.

— И на кого ты полагаешься, бросаясь под пули?

— На гадалку, — с улыбкой ответил Роман.

— Не понял, — искренне удивился Давид.

— Всё очень просто. Перед распределением после окончания училища мы с друзьями отмечали это событие в городском парке. И к нам привязалась цыганка со своим гаданием. Мы хоть и не верили всяким там гадалкам, но навеселе были и доверили цыганке свои ладони. Мне она нагадала, что от пули я не умру, а если буду беречь спину, то проживу долгую, хотя и не совсем счастливую жизнь.

— Мошенницы все эти гадалки. Никогда им не верил.

— Возможно. И я им не верил, пока гадания цыганки не начали сбываться. Один мой приятель погиб в плену. Другой стал инвалидом, третий пошёл в гору по карьерной лестнице, четвёртый сбежал за границу в первой командировке. И это всё предсказала нам старая гадалка. Правда, о судьбе ещё двоих однокашников я ничего не знаю, потому что они сейчас глубоко засекречены и с ними нет возможности связаться. Но, в общем, у меня нет оснований не доверять этой старухе.

— Бред какой-то, — сказал Гриневский, ставя пустую чашку на столик. — Любой шарлатан может наговорить с три короба, и обязательно что-нибудь из этого бреда сбудется. Пойдём лучше ловить рыбу, а то солнце весь туман съело и скоро припекать начнёт. Счёт пока один ноль в твою пользу, но, как говорится, ещё не вечер.

Он резко поднялся и тут же рухнул на дощатый настил, хватаясь обеими руками за грудь. Одновременно с этим со стороны противоположного берега донёсся звук, похожий на треск сломанной сухой ветки. Роман понял, что произошло, и без промедления вызвал по рации охрану. Перевернув босса на спину, попытался оказать ему первую помощь. Сразу расстегнул ветровку и разорвал футболку. Пуля вошла чуть ниже сердца. Рана опасная, но, возможно, не смертельная, если удастся остановить кровотечение и быстро доставить пострадавшего в больницу. Гриневского спасло то, что он получил пулю в момент, когда поднимался со стула. Зажав рану пальцем, чтобы предотвратить потерю крови, Криницын крикнул водителю, чтобы тот поторопился к нему с аптечкой.

Гриневский открыл глаза, в них читались удивление, ужас и душевное страдание. Глядя Роману в глаза, он прохрипел:

— Это ты. Я знаю: это ты.

Криницын, не отводя взгляда, произнёс:

— Не разговаривай. У тебя ещё есть шанс.

— А говорил, что мы не похожи…

Раненный олигарх потерял сознание. В уголках рта выступила алая кровь. С тяжёлым дыханием из груди вырывались клокочущие звуки. Подбежавшему с аптечкой водителю Роман приказал:

— Быстро введи ему противошоковое и помоги мне его перевязать. У него лёгкое пробито. Нужно до приезда реанимации сделать всё, чтобы он не умер от потери крови.

— Откуда стреляли? — возбуждённо крикнул подбежавший охранник, держа короткоствольный автомат наготове.