Статья Пятая (ЛП)

- О тебе. Об единственном в моей жизни, что не изменилось. Когда все полетело к чертям, у меня оставалась только ты. - Только через один удар сердца я поняла, что он был серьезен. И тогда мне пришлось напомнить себе о необходимости дышать.

* * *

Я переменила позу. Теперь жизнь уже не казалась мне такой привлекательной. Сейчас я понимала, что он имел в виду тогда, говоря о потере семьи; через день у каждого солдата в стране будут наши фотографии.

Если бы мы могли ехать по шоссе, то пересекли бы границу с Виргинией еще до заката - после него начинался комендантский час и находиться на дорогах запрещалось. Но Чейз вел машину по сельским дорогам, которые вели не на юг, а на восток, и старательно избегал любого потенциального контакта с патрулем МН.

К вечеру солнце нагрело машину. Чейз снял свою темно-синюю куртку МН и повесил ее на спинку сидения, которое было между нашими двумя. Он остался в тонкой футболке, из-под которой мне были видны четко очерченные мускулы его рук и плеч. Я глядела на него немного дольше, чем следовало бы, а затем неосознанно потерла живот.

- Мы скоро остановимся, чтобы купить еды, - сказал он, решив, что я проголодалась.

Мне это не понравилось; нам нужно было преодолеть как можно большее расстояние до комендантского часа. Но, взглянув поверх предплечья Чейза на приборную панель, я увидела, что топливный бак был почти пустым. Нам понадобится гораздо больше времени, чтобы добраться до Виргинии, если придется идти пешком.

Мы миновали две закрытые автозаправки, пока, наконец, не нашли ту, которая работала, по крайней мере по выходным. Это было небольшое заведение под названием "У Свифта" лишь с двумя заправочными пистолетами и запиской на таблице с ценами: "Кассы внутри, принимаем только наличные". На парковке, кроме нас, больше никого не было.

- Жди здесь, - скомандовал Чейз. Я как раз собиралась выйти из грузовика, но помедлила.

- Прости, но ты, должно быть, забыл. Я не твоя пленница.

Его челюсть дернулась.

- Ты права. Тебя разыскивают, как беглянку. И ты можешь оказаться их пленницей.

Я яростно на него посмотрела, но захлопнула дверь. Как бы мне не было неприятно признавать это, но он был прав. Нам обоим не следовало светиться без надобности.

Из задней части кабины Чейз извлек красную поношенную фланелевую рубашку, надел ее поверх футболки и застегнул. Затем он вытащил из ботинок заправленные туда ранее штанины и спрятал свою военную куртку, и от его вида меня захлестнуло волной ностальгии. Перед моим мысленным взором возник образ того, как он сидел на крыльце своего дома, вытянув свои длинные ноги и скрестив ступни. Я вспомнила, как его глаза, темные и наблюдательные, как у волка, пронизывали меня даже с такого расстояния. Кожа его лица была бронзового оттенка - это отразилась чикасская наследственность матери. Сейчас волосы Чейза были коротко и аккуратно подстриженными, как и у всех солдат, но тогда они были густыми, блестящими и черными и красиво обрамляли его заостренное лицо.

Он выглядел, как прежний Чейз, хоть вел себя иначе. Я с трудом сглотнула.

Эти изменения в его внешности внезапно заставили меня осознать, как выглядела я сама: мои серый свитер и темно-синяя юбка в складку просто кричали: "Реформационная школа". Я оглядела парковку, проверяя, не было ли на ней еще людей, беспокоясь, как бы меня не узнали.

Чейз скрылся за тонированными стеклами заправочного магазина. Минуты проходили, и моя паранойя все усиливалась. Я поверила его истории об уходе из МН, не задавая лишних вопросов, но я так и не знала, что произошло на самом деле. Он мне ничего не говорил: ни почему арестовал нас, ни почему вернулся за мной. Я не могла быть полностью уверенной, что он не связывался с МН прямо сейчас. Мои пятки стали ритмично постукивать по потертым резиновым коврикам грузовика.

Солнце своим краешком уже касалось линии деревьев. Скоро станет темно.

Почему он там так долго?

Я уже схватилась за дверную ручку, собираясь самой проверить, что намеревался делать Чейз, когда увидела это. Большую информационную доску, прикрепленную к дальнему окну магазина. От моего лица отлила кровь. Хоть я и была от доски в двадцати футах*, я совершенно точно знала, что на ней значилось.

РАЗЫСКИВАЮТСЯ! ЕСЛИ ВЫ КОГО-ТО ЗАМЕТИЛИ, НЕМЕДЛЕННО ОБРАТИТЕСЬ В ФЕДЕРАЛЬНОЕ БЮРО РЕФОРМАЦИИ.

Разумеется, я уже видела такую доску. На заправке возле школы.

Как только Брок поймет, что я сбежала, мое фото появится на этих досках. Внезапно мне отчаянно захотелось посмотреть, не было ли его там уже сейчас, но я не могла позволить, чтобы меня заметили. Что, если служащий заправки уже увидел меня, когда я раньше открывала дверь? Как я могла быть такой неосторожной?

"Еще рано. Ты покинула реабилитацию только несколько часов назад", - напомнила я себе.