Статьи, выступления

Но ведь какая жуткая философия пропитала сегодня русских людей и офицеры здесь, к сожалению, не исключение: да что от меня зависит, что я могу сделать один. И ладно певец беспомощно и безвольно вопрошает с эстрады: «Время Русь собирать, время Русь собирать, где ж ты Иван Калита?». Но такое ощущение, что не только певец, весь русский народ, весь офицерский корпус скулит, причитает «Где ж ты, Иван Калита?». Вроде не бездельничаем - Калиту ищем - и личной ответственности никакой ни за Россию, ни за нацию. Нет Калиты, - и вины собственной не ощущаем. Но скулящей собаке дают пинка. Мы же не певцы, мы воины, мы давали Присягу на верность своему народу «до последней капли крови!», вот и спросим с себя: почему не я, не вот ты или ты Иван Калита, Дмитрий Донской, Александр Невский, Минин, Пожарский, почему мы все ждем, ищем кого-то, и перекладываем заранее всю ответственность за спасение России, за спасение нации на того, кого ищем.

Я приведу только маленький пример о роли одного человека в истории своей страны, своего народа. В малолетство Людовика ХШ евреи заполонили Францию. При дворе у них был могучий покровитель Кончини. И под его покровительством евреи грабили страну, ну точь-в-точь как сегодня в России. И вот как-то капитан Витри в сопровождении всего трех гвардейских солдат на Луврском мосту загородил дорогу могущественному еврею, приближавшемуся ко дворцу в сопровождении многочисленной как полк свиты. «Да кто осмеливается!..», - взбесился еврей. Но пока он возмущенно размахивал руками, капитан Витри размозжил ему голову выстрелом из пистолета. «Вы маршал и герцог», - сказал тогда король скромному капитану. «В окно доносился шум голосов. Париж восторженными рукоплесканиями приветствовал отмщение за все вынесенные оскорбления».

Я никого ни к чему не призываю, я просто процитировал книгу французского историка Эдуарда Дрюмона “Еврейская Франция”.

Мы должны накрепко запомнить, что, не то, что стреляться, отступить на шаг и то не имеем права. Армия - последний рубеж Державы, нам отступать некуда, иначе - гибель нации. Это даже не Москва, Москву можно было сдать, и сдавали ее, и снова брали, а сейчас все страшнее, все драматичнее, быть или не быть русскому народу - вот как стоит вопрос.

Нас убивают продуманно и злоумно, ни в одной войне мы не несли таких чудовищных потерь, какие несем в нынешнее время. Это не придуманный Холокост, это не сказка о погибели шести миллионов евреев за пять лет войны. Это жуткая реальность, когда в год мы теряем больше уже двух миллионов земляков. Жизнь русская обесценилась до копеек. «Суп на воде из мороженой картошки, каша на воде, чай без сахара», - это не Освенцим и не блокадный Ленинград, это сегодняшнее меню детского садика в Северодвинске. Даже в родильных домах кормят уже лишь супом на воде, нет ни мяса, ни молока. Так живет не один Северодвинск. Так живет вся Россия. В городе Южа Ивановской области за 400 граммов донорской крови платят 200 рублей. Заработать на продаже собственной крови для многих - единственная возможность не оставить детей голодными. Сколько у человека крови? Четыре с половиной, максимум шесть литров. Вот и цена русского человека на демократическом рынке России. Самая высокая - тысяча двести рублей! А теперь переведите это на капиталы Ходорковских, Фридманов, Малкиных, Коганов. Да один Ходорковский, удвоивший за прошлый год свои капиталы в России с четырех миллиардов долларов до восьми, один этот жид может скупить по таким ценам всю русскую кровь.

Сегодня в России нет другого зала, окромя этого, нет другой аудитории, окромя офицерской, на которую бы русский народ смотрел с такой надеждой, с такой верой в русскую силу. И никто иной, кроме офицерства, не может явить народу эту могущественную, спасительную силу. К нам тянутся сюда миллионы молебных рук. Это оживший, въяве явившийся плакат, помните, «Воин Красной Армии, спаси!». И этот стон, эта мольба пусть звучит несмолкаемым набатом в наших ушах: мольба недавно умершего на госпитальной кровати летчика полковника, героя войны из-за того, что подручные Чубайса отключили там электроэнергию, предсмертный плач новорожденного, погибшего во Владивостоке в обесточенном родильном доме, стоны и проклятия тысяч и тысяч русских людей, загибающихся сейчас в холодных, неотапливаемых квартирах, пусть нас преследуют неустанно голодные глаза и протянутые ручонки четырех с половиной миллионов русских беспризорных ребятишек, выброшенных властью на улицу. Пусть звучит призывным набатом «Воин, спаси!», «Спаси нас, воин!», «Спаси!».

Но не мандатом, не избирательным бюллетенем спасали Россию, русский народ наши отцы, потому и нам не к избирательным урнам надо стремиться, а к ружейным пирамидам.

Г еноцид