Статьи разных лет

Земское начало было обязательным и в судебных делах, вплоть до конца XVIII — первой половины XIX веков, даже в делах уголовных. Обязанность присутствия земщины на суде узаконивалась и Первым Судебником: «Без дворского, без старост и лучших людей, целовальников, суда наместникам и волостелям не судити». По другому указу XVI века «сельским прикащикам творить суд над крестьянами (следует) в присутствии священника и выборных от крестьян 5 или 6 человек».

Когда однажды помещик жаловался на скудость поместья и невозможность нести назначенную службу, то правительство указало произвести расследование крестьянам, которые должны были установить, действительно ли причина оскудения не зависит от помещика или она от его небрежности (Соловьёв, т. VII).

Положение личности в его отношении к государству утверждалось в древнем домовом праве, освящённом Уложением 1649 г. (гл. IX, ст. 138–139). По этому домовому праву ответчик, требуемый к суду, мог «почитать свой дом своим царством», куда пристав не имел права проникать и должен был для исполнения своей должности поджидать ответчика на улице. Если ответчик отбился от пристава, то к нему снаряжался пристав вместе с подъячим, и, не доходя до дома ответчика, они должны были взять с собой понятых, и только тогда уже они могли войти, но только во двор, не далее, и отсюда объявить ответчику, что он «не гораздо сделал отбившись силою» и т. д.

В. Лешков делает такой вывод: «Невероятно, чтобы произвол и случайность могли породить Столько добра и выказать столько ясного понимания дела».

* * *

Известно, что деспотизм очень дорого стоит и всегда означает войну власти с собственным народом. А народ русский воевал едва ли не беспрестанно на внешних рубежах. Историки подсчитали, что в среднем с XI по XVII вв. каждые два года на третий шла война [Подсчитаны, следуя истории С. Соловьёва, следующие цифры: с 800 по 1237 гг. каждые 4 года происходило военное нападение на Русь, в период с 1240 г. по 1462 г. было 200 нашествий. От 1368 г. до 1893 г., т. е. в течение 525 лет, было 329 лет войны, т. е. два года войны и один год мира (И. А. Ильин. Сущность и своеобразие русской культуры)], горели села и города, десятки и сотни тысяч были уводимы в полон. Одна засечная линия с юга, от татарских хищников, отвлекала сотни тысяч крестьян и воинов: рыли рвы, устраивали завалы, строили остроги, держали сторожевую службу. Тяжёлые условия войн, да ещё к тому же каждые семь лет засухи с голодом, моровые поветрия, — тут не до деспотизма. Государево дело было делом земским, и не случайно русские законы красноречиво молчат о преступлениях политических до самого Уложения 1649 г. Никто не думал и о привилегиях, не до них было. Были в каждом посаде, в каждом городе люди лучшие, богатые, средние и молодшие, и все тянули лямку государева тягла. Из лучших выбирался староста, выбирался всеми. Староста — фигура центральная в русской общине.

Работа старосты отнимала у него все время, и он не имел уже возможности вести дела по торговле или ремеслу. «Такая работа была особенно тяжела, потому что староста за свою работу не получал ни государева жалованья, ни подмоги со стороны мира», и нередко оскудевал вконец (Богоявленский С. К. Научное наследие М., Наука, 1980, с. 93), так как «рисковал своим имуществом, которое нередко приходилось обращать на покрытие слободских расходов» (с. 100). Таким образом, имущественное положение не создавало привилегированного сословия, но вкладом в общее дело определялось положение человека в обществе: тот был в большем почёте, кто нёс большее тягло.

Либеральный взгляд на русскую историю

Только Пётр I по смыслу Ревизии 1718–1723 гг. разделил русский народ на тех, кто нёс личную службу, и тех, кто должен был лишь содержать нёсших личную службу, но отстранялся от участия в делах государственных. Но это стало возможным только благодаря тому, что на протяжении всей предшествующей истории вся русская народность от Царя до самого последнего крестьянина работала вместе и сообща. Эта работа и создала Россию, создала такие материальные средства, которые позволили содержать армию чиновников, канцеляристов, либералов-космополитов, гуманистов-вольтерьянцев, не знающих ни слова по-русски, западников всех толков и направлений, бомбометателей и террористов, народников-просветителей XIX века с брошюрами Энгельса и Прудона, пошедшими в «народ» и обнаружившими, что в них там не нуждаются, на что они жутко обиделись.

Нерусский взгляд на русскую историю закрыл от либералов смысл сословного строя русского государства, его гармоничность и духовность. По этому взгляду все непонятно в русской истории: людей прикрепляли к земле, а они все не убежали; было непонятно, как это Русь осталась на месте, да ещё расширилась во все концы, да ещё изукрасила свою землю теремами, избами, храмами.