Статьи из журнала «Эхо планеты»

1. СССР превосходно подготовился к войне, вся страна ожидала нападения, Сталин открытым текстом предупредил о нём на встрече с выпускниками военных академий 5 мая 1941 года - воспоминания об этой встрече многочисленны и недвусмысленны. Армия находилась в процессе модернизации, который был бы триумфально завершён к 1942 году. Договор с Германией о ненападении был блестящим тактическим ходом, Сталину удалось выиграть время, обмануть Гитлера и т. д. Несмотря на период неудач в начале войны (сталинисты вообще предпочитают мягкие формулировки, когда речь идёт об их любимце,- «отдельные ошибки», «период неудач»), Советская армия благодаря железной воле Сталина собралась, перестроилась, организовалась и т. д. Это точка зрения сталинистов в широком спектре - от оголтелого вожделюбия до умеренной советской ностальгии. Победа для таких людей списывает всё. Наиболее мягкие сталинисты признают, что вождь не знал, недопонимал и недооценивал (нужное вписать), но страна сегодня нуждается в объединяющем мифе, а ничто, кроме войны, нам такого мифа не даст. И потому любой поиск правды в этом вопросе рубит и без того гнилой сук, на котором сегодня удерживается российская патриотическая фразеология.

2. СССР готовился к нападению на гитлеровскую Германию, что, кстати, подтверждается и сталинским тостом на той самой встрече с выпускниками военных академий. Не было бы ничего зазорного в том, чтобы напасть на чудовищный рейх: воюя на чужой земле, пользуясь преимуществом внезапности, Советский Союз к сентябрю имел все шансы дойти до Гибралтара. Провокация на границе с последующим её переходом планировалась на июль (по версии Марка Солонина) или август (по версии Виктора Суворова), соответствующая красная папка была разослана по всем приграничным округам, а вооружение СССР на границе было по преимуществу наступательным - иначе зачем бы столько танков? И разве хуже было бы, в самом деле, напасть на Германию, нежели пить шампанское с Риббентропом? Это версия умеренных либералов и, так сказать, нелояльных государственников - тех, кто вроде бы и за сильную Россию, но не с этой властью. Наиболее последовательно и документированно излагает её Виктор Суворов, поддерживают влиятельные прозаики-историки - Радзинский, Веллер.

3. СССР совершенно не был готов к войне, армия обезглавлена, население хлебом-солью встречало захватчиков и толпами сдавалось в плен, и если бы у немцев хватило ума чуть тактичнее выстраивать отношения с обитателями захваченных территорий, русские только приветствовали бы антикоммунистическую интервенцию. Война выиграна заградотрядами. Сопротивление началось только с осени 1941 года - до этого царило в лучшем случае паникёрство, а в худшем предательство. В конечном счёте Россия выиграла войну, но проиграла будущее, надорвавшись на защите сталинского режима. Версия самых оголтелых либералов, для которых сталинский режим ещё и похуже гитлеровского, поскольку гитлеровский менее интенсивно уничтожал своих. Как ни странно, в этом оголтелом антибольшевизме либералы смыкаются с нацистами - единственным пунктом расхождений остаётся еврейский вопрос.

Само собой, государство, в котором сосуществуют три столь взаимоисключающие точки зрения на сравнительно недавнюю историю, существовать не может. Оно и не существует. То есть оно усердно делает вид, имитирует общественную дискуссию, независимую историографию,- но истина в таких вопросах не выясняется общественными дискуссиями. Она обеспечивается публикацией цифр, сопоставлением фактов, в крайнем случае, заявлениями глав государств, которые озвучивают государственную версию истории, а всё прочее объявляют домыслами. Но наши главы не чувствуют окончательной легитимности, априорной правоты - в самом деле, их права на престол довольно зыбки,- а потому им приходится постоянно заигрывать с избирателем, который давно их избрал, но избрал «как бы», несколько понарошку. А потому высшие чиновники отделываются общими словами - героическая защита Родины, отстояли суверенитет, кровь отцов и дедов, никому не позволено очернять, величайшее событие ХХ века и т. д. Предпочитают не освещать даже ключевой вопрос в историографии Великой Отечественной: война - она, собственно, за что велась? За Россию или за нашу Советскую Родину? Кто выиграл - Россия или СССР? Сталинское верховное дозволение снова употреблять слово «русский» - вынужденная уступка или генеральная переориентация всего государственного корабля? Кто победил-то - имманентные данности вроде рода, языка, территории или та самая система, которая была, нет слов, отвратительна в иных своих проявлениях, но новый тип человека в конце концов вырастила? Можем ли мы сегодня понять этот новый тип человека, дано ли нам хоть представить его себе - или мы и дальше будем острить по кухням насчёт Александра Матросова, чьи последние слова были «проклятый гололёд»?